– Конечно, потому что все это цветочки по сравнению с твоими беременностью и родами, – на полном серьезе заявил он.
Лиснянский и в свои сорок восемь лет был нереально хорош. Женщины всегда обращали на него внимание, даже когда он был в одежде. А уж когда раздевался, то просто падали к его ногам. Буквально. Вот и сейчас какая-то малолетняя цыпа, проходившая мимо, весьма правдоподобно споткнулась об его шезлонг, упала на колени и уткнулась своей шикарной грудью Косте в волосатые, хорошо прокаченные ноги.
– Ой, извините, – захлопала она накладными ресницами.
– Девушка, осторожно, у вас сейчас силикон вытечет, – раздраженно воскликнула Лена. Костя заулыбался, снял с глаз солнечные очки и повернулся к жене.
– Ты ревнуешь, – довольным тоном замурлыкал он.
– Еще чего! Тебе показалось! – огрызнулась она.
Недовольная девица ретировалась ни с чем.
Костя был прав, она ревновала. И в том числе и поэтому хотела родить второго. Чтобы муж уж гарантированно никуда не делся. Но ее тщательно скрываемая ревность не была основной причиной, по которой она начала приставать к мужу со вторым ребенком. Она не нанянькалась с Артемкой. Уж больно быстро он вырос. Ей очень сильно захотелось еще малыша. Чтобы любовь и счастье в их семье удвоились.
Она была уверена, что рано или поздно добьется своего. Измором мужа возьмет. Изнасилует его, в конце концов. Разведется с ним. Но это способы она приберегла на крайний случай, пока же она надеялась найти такие аргументы, чтобы убедить его по-хорошему.
Лена подумала и зашла с третьей стороны.
– Костя, я не знаю, почему ты так трагически мою первую беременность воспринял. Ничего же страшного не случилось. Подумаешь, пару раз в больничке полежала…
– Пару раз? Пару раз?! – не сдержал своих эмоций он. – Лена, да я чуть не сдох под окнами роддома, когда тебе операцию делали. Ты не понимаешь, что ли? Вторые твои роды я точно не переживу. Ленка, все, хватит меня пилить. Вырубай овуляшку. Пойдем лучше вооон с той горки скатимся.
– Я ребенка хочу, а не с горки кататься!
– Лена, когда ты была чайлд-фри, ты так убедительно аргументировала, почему современным парам не нужны дети. Почему сейчас-то тебя так переклинило? Тем более, что у нас с тобой уже есть ребенок.
– Костя, да пойми ты, мы уже с тобой немолодые, случись с нами что – Артемка один останется! А так у него будет родной брат или сестра, который его поддержит. Представь, вот если бы у тебя не было Владика, и ты жил бы все эти годы после смерти родителей совсем один!
Она сразу поняла, что этот аргумент ему не понравился еще больше, чем предыдущий. Константин нахмурился.
– Так, все, стоп, разговор закончен. Пожалуй, завтра запишусь в клинику на стерилизацию, чтобы ты больше не питала никаких иллюзий. Давно хотел, да все как-то времени не было. Теперь вижу, что точно пора.
– Ах, ты! – она обиделась всерьез и набросилась на мужа с кулаками. Он захохотал и быстро обездвижил ее, зафиксировав руками и ногами. Воспользовался случаем и начал щекотать и нагло тискать ее за все выпуклые части тела.
– Все, женушка, ты допрыгалась, получишь у меня сегодня ночью.
Лена очень быстро сдалась и растаяла в его объятиях. Они какое-то время целовались, а потом к ним подлетел воинственно настроенный Артемка.
– Мама, ты зачем папу била, я видел! – закричал он.
Лиснянский обожал своего единственного сына, который родился у него в сорок два года. Когда Константин уже и не верил, что когда-нибудь у него будет семья.
– Что ты, Темик, это я попросил маму мне немного мышцы размять, помассировать меня, – мягко потрепал его по волосам Костя. – Тебе показалось. Надо в воспитательных целях прокатить маму с высокой горки. А то она у нас трусишка, боится одна.
– Я не пойду! – испуганно пискнула Лена, пытаясь отмазаться. Но не тут-то было. Была схвачена, закинута на плечо, занесена наверх и посажена на Костины колени вместе с Артемкой. Когда неслась, визжала так, что на всю Москву было слышно.
Остаток дня она провела в рассеянной задумчивости. При этом пыталась казаться веселой и беспечной, чтобы муж ни о чем не догадался. Но он все равно время от времени на нее поглядывал как-то по-особенному. Лена искренне надеялась, что он еще не научился читать ее мысли.