— Подставить меня решили, ваше высочество? — вопрос прозвучал как шутка. В самом деле, что ей мешало разобраться с ним раньше — когда гвардейцы в сорок второй раз били по лицу. За прегрешения, любого другого доведшие бы до каторги.
Эмилия медленно обернулась:
— Не волнуйтесь, сэр Цзяо, я уже позаботилась о том, кого подставят и кого казнят. Вам нужно будет только утром помочь доставить женишка в розовый сад. Состав моих ядов таков, что даже лучшие лекари подумают, будто он умер не больше часа назад.
— Доставить — вот так? — по запястью Яна заструилась темная магическая аура, а мертвец, оторвав руку от подлокотника бодро помахал ей присутствующим. Выглядело с непривычки жутковато, но принцесса даже бровью не повела.
— Да, примерно.
— Если так, — Ян развеял чары, и труп замер, — то почему утром? Что мы будем делать всю ночь?
Она медленно опустила руки на столик. Медленно встала, неловко придерживая длинный шлейф. Сделала три шага и нервно — так не похоже на ее обычный властный голос — спросила:
— У тебя закурить не найдется?
— Дома забыл, — на самом деле у Яна вообще не было привычки брать опиум с собой на короткие выходы в свет, но не отвечать же «заранее бы предупредила!».
Эмилия огорченно вздохнула. Потом пожала плечами:
— А может, оно и к лучшему. Будет обидно, если я забуду, как те несколько часов в твоем клубе, тот самый единственный день.
— Единственный день? — Ян присел на спинку кровати, начиная подозревать, что принцесса опять задумала что-то безрассудное для девицы ее статуса и положения. В прошлый раз — заставила провести экскурсию по самым опасным и криминальным районам. А сейчас?
— Да, — без тени усмешки подтвердила Эмилия. — В жизни принцессы не бывает дней, когда никто не подслушивает, не подглядывает, не идет по пятам. Но есть такой один, когда традиция сильнее, чем предписания — невесту никто не побеспокоит до зари. Не посмеет мешать невинной деве впервые ощутить себя женщиной.
Замолчала. Скривила губы. Сделала два резких, напряженных шага — и остановилась совсем рядом. Из-за невысокого роста ее глаза оказались точно напротив глаз сидящего Яна. Принцесса мягко провела ладонью по гладкой щеке:
— Вот только я не хочу постигать это с ним, — легкий кивок головы в сторону мертвого жениха. — Я хочу с тобой.
В мире Яна понятие «смущение» существовало в какой-то параллельной вселенной. Но тут даже он впал в ступор на пару минут, лишь оторопело моргнул.
— Прекрати глазами хлопать, как будто я предлагаю тебе что-то странное! — разгневалась принцесса. — Мы с тобой уже оставили далеко позади все границы «нельзя». Закону империи все равно, держит ли кто-то меня за руку, или проведёт со мной ночь. Наказание в любом случае — смерть. Так зачем мне тратить силы на поиски других кандидатов?
— А я думал, что просто тебе нравлюсь. — В каждую из редких встреч с Эмилией Ян говорил ей пикантные двусмысленности, а она мило краснела или сердилась, угрожая четвертованием и виселицей. Но сейчас принцесса не сделала ни того ни другого. Лишь взглянула соколом и высказала накопившееся в душе:
— Нравишься.
Ладонь скользнула по плечу, сдвигая вниз роскошный смокинг.
— Каждый раз, когда ты стоишь так близко, начинает кружиться голова, перехватывает дыхание. И невыносимой сладкой болью сжимается... — она непроизвольно провела свободной рукой по складках юбки чуть ниже корсета, — ...сердце.
Ян перехватил её за талию и притянул чуть ближе.
— По тебе не скажешь.
Эмилия охнула от неожиданности, инстинктивно подалась назад, но замерла на середине движения, покоряясь.
— Так нужно — всегда сохранять лицо, — её тон сделался мягким и даже умоляющим. — Но я словно одержима. Ты должен меня исцелить, Цзяо Ян.
— Ни слова больше.
Что, собственно, изменится на следующее утро? Ничего. Тот самый единственный день канет в небытие. Богоподобная небожительница останется смотреть с высоты своего трона на то, как копошатся у его подножия простые смертные. А рыцарь трущоб вернётся в тень великого города наводить страх на виновных и непричастных. Она слишком расчетлива, чтобы рисковать ради быстротечных удовольствий, он слишком любит свою свободу, чтобы связывать свою жизнь с кем-то, кто стоит так высоко.