– Приятно познакомиться, мистер Кент. – Тони с энтузиазмом пожал Моргану руку. Брук знала, что ее наниматель всегда любил встречаться со знаменитостями, а еще больше – хвастаться потом знакомством с ними. – Значит, вы все-таки не погибли при крушении того самолета.
– Как видите, нет, – сухо произнес Морган.
– Ничего себе ошибочки позволяют себе средства массовой информации! Как это вышло? Неужели эти тупицы-репортеры не могут отличить труп от живого человека?
Морган ответил не сразу. Брук даже показалось, что он вообще не станет отвечать. Помолчав некоторое время, он чуть заметно пожал плечами, но при этом продолжал со странным выражением пристально вглядываться в ее лицо.
– Я должен был делать в Сан-Диего доклад, – в конце концов снизошел он до объяснений. – В последнюю минуту выяснилось, что я ехать не могу, и я попросил брата занять мое место. К сожалению, мое имя, видимо, осталось в списке пассажиров. Самолет принадлежал нашей компании, так что, видимо, никто не удосужился сделать поправку.
– Твой б-брат занял твое место в самолете? – заикаясь, переспросила Брук. – Ты хочешь сказать, что это Эндрю погиб при крушении?!
– Да.
Если до этого момента Брук была бледна, то теперь лицо ее посерело. Она ни за что на свете не хотела бы встретиться с суровым гневным взглядом Моргана и поэтому уставилась на Тони, ухватившись за его руку в инстинктивной мольбе о поддержке. Он подтолкнул ее к единственному креслу, стоящему в просторном холле, но было уже поздно. Лицо его начало расплываться, так что ей пришлось опустить голову к коленям, чтобы справиться с беспамятством, подступавшим к ее сознанию.
Ей не было даровано даже нескольких секунд блаженного забытья. Головокружение прошло почти мгновенно. Тони был само внимание: клохча, словно курица-наседка, он увел Брук из холла к себе в кабинет. Усадив ее в кожаное кресло, он сразу же ушел, пробормотав что-то Моргану перед тем, как закрыть за собой дверь.
Брук заставила себя сесть прямее и не отвела глаза, встретившись с гневным взглядом Моргана. Она прекрасно знала причину его ярости.
– Выпей это, – отрывисто приказал он, подавая стакан с водой.
Она поспешно сделала несколько глотков, потому что при этом можно было молчать. Конечно, Морган неправильно истолковал причину ее потрясения. Ему не понять той сложной смеси страха, отчаяния и облегчения, которую она почувствовала, услышав о смерти Эндрю.
– Два года! – сказал Морган. Казалось, слова вырываются у него помимо его воли. – Ты не видела его два года, но чуть не упала в обморок, когда услышала весть о его гибели. Господи, Брук, если ты так сильно его любила, то почему ты не вышла за него замуж?
Она не должна говорить Моргану правду, если не собирается дать ему шанс нарушить хрупкую гармонию ее жизни с Энди. – Он не хотел на мне жениться, – соврала Брук. Ей удалось смахнуть со лба волосы вызывающим жестом, хотя перед глазами у нее снова все поплыло. – Ты же знаешь, каким легкомысленным человеком был твой брат, – добавила она. – Ему каждую пару месяцев нужно было менять возлюбленную.
Морган посмотрел на нее, не скрывая своего гнева и презрения.
– Тони пошел за твоим пальто, чтобы я мог отвезти тебя домой, – сказал он.
Брук ощущала леденящий холод, и к тому же ее так тошнило, что она почти потеряла способность думать. Но никаких умственных способностей не нужно было для того, чтобы знать: дорога домой вместе с ним будет невыносимой. Он ворвется в тихое убежище, которым стала для нее ее квартирка, заполнит ее всю воспоминаниями о своем присутствии, терзая ее напоминаниями о тех чувствах, которые когда-то между ними были.
– Я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой, – прошептала она.
У Моргана гневно потемнело лицо.
– Зачем ты отправила мне те цветы, Брук?
– Не знаю.
Она постаралась напустить на себя полное равнодушие, хоть старалась не встречаться с Морганом глазами: она знала, что от его зоркого взгляда не укроются следы чувств, которые она хотела бы скрыть. Почему она разрешила себе на минуту убрать тщательно созданные барьеры? Почему она позволила себе вспомнить, как сильно любила его когда-то?
Он не удовлетворился ее уклончивым ответом и, подойдя к ней, обхватил ее лицо ладонями, заставив посмотреть себе прямо в лицо.
– Почему ты отправила мне цветы, Брук?
Знакомое прикосновение его рук заставило ее вздрогнуть, и она опустила ресницы, чтобы скрыть поднявшуюся в ней волну чувств. Она хотела бы оставить его вопрос без ответа, но слова вырвались у нее помимо ее воли:
– Потому что когда-то, очень давно, я тебя любила. Потому что… хоть и недолго… мы были очень счастливы.
Брук удивилась, услышав его резкий выдох, словно ему было важно, что именно она ответит, а он не знал, что услышит от нее.
– Я иногда начинал думать, что мои воспоминания о тех первых немногих неделях были обманчивыми, – резко проговорил он. – Я польщен тем, что даже ты считаешь, что когда-то между нами было нечто необыкновенное.
Он разжал ладони, и она отстранилась. Ей надо было, чтобы он не догадался, как сильно подействовало на нее его присутствие.
– Боюсь, что у меня нет времени копаться в пыльных воспоминаниях, Морган. – Она говорила недружелюбно, чтобы скрыть свое волнение. – Может, Тони и кажется добрячком, но на самом деле он платит только за работу.
На секунду она испугалась ярости, которую в нем разбудили ее слова, но Тони вошел в кабинет как раз в тот момент, когда она замолчала. Ярость, отразившаяся на лице Моргана, мгновенно сменилась вежливо-равнодушным выражением лица.
– Брук, вид у тебя стал еще хуже. Даже хуже, чем вчера ночью. – Голос Тони прорвался сквозь хаос ее испуганных мыслей. – Отправляйся с мистером Кентом домой, Брук. Джинни может сменить тебя у двери. Отдохни, а то доведешь себя до болезни. Я же вижу, что ты этой ночью не сомкнула глаз.
У нее не было сил спорить сразу с двумя людьми, да и в любом случае Брук сомневалась, что сможет продолжить работу. Ей было так холодно, что она даже решила, что больше никогда в жизни не согреется. Каким-то уголком мозга, не потерявшим способность мыслить, Брук понимала, что это результат шока и что она сейчас не в состоянии отвечать за свои поступки. Однако большая часть ее мозга совершенно потеряла способность думать о чем бы то ни было, и она послушно стояла, пока Тони застегивал ей пуговицы на пальто.
– Я вызову тебе такси, – предложил он.
– Спасибо, меня у входа дожидается машина, – ответил Морган.
Брук сдавленно хохотнула.
– Ну еще бы!
Тони посмотрел на нее, удивившись истерическим ноткам, прозвучавшим в ее словах. Как ей объяснить ему, что Морган Кент из тех людей, кого всегда дожидается машина, чтобы мчать его прямиком к цели? Другие могут увязнут в мелочах повседневной жизни – но Морган определенно знал, что ему нужно, и мог справиться с проблемами, которые других, более подверженных ошибкам людей, поставили бы в тупик. Брук на собственном опыте узнала, как именно он справлялся с проблемами. Она сама когда-то превратилась в проблему – и он выбросил ее из своей жизни решительно и безжалостно.
– Поедем, Брук, – сказал Морган. Она пошла с ним, стараясь, чтобы на ее лице не отразилось тех чувств, которые вызвало в ней прикосновение его руки, протянутой, чтобы поддержать ее нетвердые шаги.
– До завтра, Тони, – попрощалась Брук, удивившись, что собственный голос подчиняется ей.
Серебристо-серый «кадиллак-симаррон» стоял перед ночным клубом в зоне запрещенной парковки. При их приближении из-за руля выскочил шофер. Морган вытащил из бумажника пару купюр и протянул их шоферу.
– Возвращайся в Рендфорд на такси, Эд. Я сам поведу машину.
– Да, сэр.
– Передай в офис, что я появлюсь только завтра во второй половине дня.
– Да, мистер Кент.
Шофер был прекрасно вышколен. Ни один мускул его лица не дрогнул, пока он получал инструкции. Старательно, не глядя на Брук, он кашлянул:
– Ваш отец… э-э… Вашему отцу надо что-нибудь передавать, мистер Кент?