Но я этого не сделал, а повел себя так, как полагается хорошему спецагенту. На обратном пути в городок я начал докладывать, рассказав все по порядку. Мне, по крайней мере, удалось установить, что в "Шэрон пойнт" установлен защитный экран, а это подскажет инспектору, что интуиция его не подвела.
Я-то в его интуиции не сомневался. Чем-то в этом резервате попахивало. Ашре и Парацельс каждый по-своему вызвали у меня образы людоедов. Они привыкли ко вкусу крови. А громкий голос у меня в голове утверждал, что в резервате охотятся на генетически измененных людей. Неудивительно, что Парацельс выглядит таким больным. Врач в нем умирает от ярости.
Поэтому я и не попросил инспектора вывести меня из дела. И поступил так, как мне полагалось поступить -- вернулся в мотель и провел остаток дня, разыгрывая роль богача, которому не терпится отправиться на охоту. После ужина я рано отправился спать, желая получше отдохнуть, и попросил разбудить меня в шесть утра. А стоя вечером под душем, сообщил на Базу о своих намерениях.
В середине ночи небо впервые за два дня прояснилось. Я выбрался в окно и отправился в резерват пешком.
Карабин и все прочее снаряжение богатого охотника я оставил в мотеле, решив, что они мне не понадобятся. В конце концов, я ведь киборг. У меня есть фонарик с узким лучом и набор электромагнитных отмычек. Я обладаю хорошим чувством направления. И не боюсь темноты.
А еще у меня был с собой амулет на счастье -- старый отцовский охотничий нож, сбалансированный для метания (а это у меня получалось даже лучше, чем стрельба из винтовки) и с зазубренным вблизи рукоятки лезвием, так что им удобно резать, например, веревки. Я всегда прихватывал его с собой, отправляясь в охотничьи резерваты, и несколько раз он спас мне жизнь. Им же я добивал несчастных животных, покалеченных капканом или неудачным выстрелом. Теперь он был спрятан на поясе под одеждой и немного прибавлял уверенности в себе.
Я шел в резерват, чтобы тайком взглянуть кое на что. Например, на ветеринарную лечебницу Парацельса или загоны для разведения животных. И на архив Ашре. Мне действительно не хотелось возвращаться туда утром и узнавать то, что мне надо, самым тяжелым способом. Лучше уж рискнуть в темноте.
До резервата я добрался примерно за час и присел в кустах возле дороги спланировать дальнейшие действия. Свет в бараках и офисном здании не горел, но на посадочной площадке возле ховеркрафтов ярко светил розовый газоразрядный фонарь, и у меня возникло сильное искушение погасить его -- просто чтобы ощутить себя в большей безопасности. Но потом решил, что это станет равносильно заявлению о том, что я здесь, поэтому оставил фонарь в покое.
В бараки я тоже решил не лезть. Может, смотрители животных живут вовсе не там, а как раз наоборот -- Парацельс держит там животных. Но даже если это жилое здание, у меня будет очень глупый вид, если меня застукают. Лучше уж не рисковать.
Поэтому я решил пробраться в офисное здание. Подкравшись к нему в тени от барака, я обогнул его и оказался между задним входом и оградой. Там, примерно в том месте, где, как я предположил, находилась ветеринарная лечебница, отыскалась подходящая дверь. Мне хотелось взглянуть на эту лечебницу. Что бы там ни говорил Ашре, она казалась мне отличным местом для создания "дичи". Я выключил языком передатчик, чтобы снова не нарваться на глушилку, и принялся открывать дверь -- да так, чтобы не сработала сигнализация.
Одна из отмычек подошла к замку, но я лишь приоткрыл дверь на пару сантиметров и направил в щель луч фонарика. Коридор за ней выглядел вполне безобидно, но мне в это не верилось. Я снова достал отмычку и настроил ее так, чтобы она реагировала на магнитные сканнеры (самая распространенная нынче система сигнализации), и лишь после этого просунул ее в дверь. Если отмычка натолкнется на поле сканнера, я почувствую сопротивление в воздухе -- причем раньше, чем сработает сигнализация (во всяком случае, так утверждала теория).
Разве не замечательная штука эта технология (сказал киборг)? Никакого сопротивления отмычка не обнаружила, и через минуту-другую я приоткрыл дверь пошире и скользнул в коридор, затем закрыл дверь и привалился к ней спиной.
Я провел по коридору лучом фонарика, но обнаружил лишь, что в него выходит несколько дверей. Вытянув перед собой собой отмычку на манер магического жезла, я двинулся по коридору, в любую секунду ожидая, что отмычка дернется в руке и тут начнется кромешный ад.
Но этого не случилось. Я подошел к первой двери и открыл ее. И увидел оборудование для чистки полов -- электростатические щетки и прочее. Ночь была холодная, да и в здании было не жарко, но я уже вспотел.
За следующей дверью отыскался встроенный шкаф для белья, а за третьей -- душевая.
Я стиснул зубы, чтобы не заговорить вслух. Описывать свои текущие действия для магнитофонов Бюро давно уже стало для меня привычкой.
Четвертая дверь и оказалась той, что я искал. За ней было большое помещение, пахнущее лабораторией.
Я закрыл за собой дверь и долго стоял, убеждаясь, что не произвожу никакого шума, потом расширил луч фонарика и провел им по комнате.
Точно, лаборатория. Четыре рабочих стола, заставленных горелками, микроскопами, всевозможными гласценовыми аппаратами -- я и половины не смог идентифицировать. Не разобрал я и того, какие реактивы стоят рядами на полках, или что находится в сосудах для образцов у противоположной стены. (На кой черт Парацельсу все это нужно?) Но один предмет я распознал безошибочно.
Хирургический лазер.
Такой навороченный, что лазер в операционной казался по сравнению с ним безделушкой.
Когда я его увидел, что-то у меня в груди дрогнуло.
И то была лишь половина помещения. Проверив лабораторное оборудование, я осветил вторую половину комнаты и увидел крематор.
Он был вмонтирован в стену и напоминал огромный хирургический стерилизатор, но я сразу понял, что это такое. Мне доводилось видеть крематоры, но такой большой я видел впервые. В него запросто поместился бы медведь. А это странно, потому что охотничьи резерваты обычно не держат столь крупных животных. Уж слишком они дороги.
Но почти немедленно я заметил нечто еще более странное. Перед крематором стояла каталка наподобие больничной. А на ней лежало накрытое простыней тело, по очертанием вроде бы человеческое.
Но я не бросился к нему, а вместо этого заставил себя проверить остальные двери лаборатории. Их было четыре -- по две на противоположных концах комнаты. Поэтому что бы я ни делал, я всегда буду находиться спиной минимум к одной из них.
Но с этим я ничего поделать не мог. Я подошел к двери напротив и прижался к ней ухом на долгую минуту, пытаясь определить, нет ли кого-нибудь с другой стороны. Затем проделал ту же операцию с остальными дверями, но услышал лишь биение собственного сердца. Если здесь вместо полевых сканнеров используют звуковые сенсоры, то я крепко влип.
Я так ничего и не услышал, но когда я подошел к каталке, мои нервы все равно были напряжены, как у кота. Кажется, я даже затаил дыхание.
Под простыней лежал мертвый мужчина. Он был обнажен, и я ясно увидел на его груди отверстия пулевых ран. Их было много. Слишком много. Он выглядел так, словно его обработали из пулемета. Но произошло это давно. Тело было холодным и окоченевшим, а крови не было.