– Извините, что я не разделяю ваших восторгов перед столь наглым преступником, – свирепо прошипел он. – Получается, что это…
– Мандел! – проворчал я сквозь зубы.
– Что вы сказали?
– Герб Мандел. Больше некому. Три дня назад мы получили из сан-францисской полиции запрос: не замечен ли в нашем округе некий Мандел. У них там дело о взломе сейфа, и некоторые детали позволяют связать ограбление с Манделом. В это время он обретался в Пайн-Сити, что освобождает его от подозрений в Сан-Франциско, но он и сейчас здесь.
– Вы хотите сказать, что этот человек – специалист-взрывник? – спросил Вулф.
– О, у него огромный послужной список! И он входит в четверку лучших профессионалов.
– Ну что же, – проговорил он. – Надеюсь, вы поймаете его раньше, чем он успеет спустить мою прекрасную коллекцию!
– Мы приехали сюда, чтобы искать Дэна Гэроу, – напомнил я ему. – Его, безусловно, здесь не было, когда взрывали сейф: иначе обнаружились бы хоть какие-нибудь останки.
– Может быть, он просто ушел через десять минут после меня, как и собирался? – предположил ювелир.
– Ночной охранник регистрирует всех входящих и выходящих, не так ли?
– Да, это так.
– Тогда пойдемте посмотрим регистрационную книгу.
Минуту спустя мы удивленно взирали на открытую книгу, лежащую на конторке возле входа. Запись вчерашних посещений коротко и ясно гласила: "Гилберт Вулф – вошел в 21 час 15 мин, Элбер Джонс – вошел в 21 час 25 мин, Гилберт Вулф – вышел в 22 часа 15 мин".
Это было все.
– Но это же абсурд! – воскликнул Вулф. – Получается, что Гэроу не выходил.
Он пожал плечами и с недовольным видом стал внимательно рассматривать регистрационную книгу. Только я закурил сигарету, как мои барабанные перепонки чуть не лопнули от истошного вопля.
– Лейтенант! – орал он. – Посмотрите сюда! Здесь на полу кровь!
Он не ошибся. Пол около лифтов был забрызган кровью.
– Вы думаете, это кровь Гэроу? – перешел Вулф на свистящий шепот.
– Не знаю. Но это, безусловно, кровь.
Перед нами было четыре лифта. Три светящиеся стрелки указывали на наш, нижний этаж, четвертый лифт стоял на шестом этаже. Я нажал кнопку, и гул заработавшего двигателя заставил ювелира подскочить чуть ли не до потолка.
Несколько секунд я следил за мельканием светящейся стрелки, потом урчание мотора оборвалось, и двери лифта раздвинулись.
– Господи! – шумно выдохнул Вулф. – Это Барни, ночной сторож!
Я вошел в кабину и опустился на колени. Сторож лежал на боку, форменная куртка на его спине пропиталась кровью; сколько пуль в него выпустили, определить было невозможно. Я расстегнул на нем куртку и рубашку и приложил руку к холодной коже на его груди – мои пальцы ощутили слабое и неровное биение сердца.
– Вызывайте "скорую"! Он еще жив!
– Это.., это чудо, лейтенант! – еле выдавил Вулф.
– Ну так не оскорбляйте чуда бессмысленным мычанием! – закричал я. – Звоните в "Скорую", живо!
Сержант Полник строевым шагом пересек холл отеля, подошел к лифтам и с неприязнью посмотрел на закрытые двери, как будто полагал, что один из лифтов должен стоять открытым, ожидая его.
– Мандел на пятом этаже, лейтенант, – сказал он конспиративным шепотом, который разнесся по всему холлу.
– Отлично!
Неожиданно двери одного лифта как раз напротив нас раздвинулись и явили взорам роскошную блондинку с пустыми эмалево-голубыми глазами и выдающейся грудью, обрисованной тонким шелком платья. Полник, как всегда, повиновался командам своего недоразвитого мозга: он ждал лифта, лифт прибыл, двери открылись – он устремился внутрь. Роскошная блондинка завершила свое нисхождение на первый этаж и устремилась наружу. Естественно, они столкнулись. Под напором могучей груди сержанта красотка блондинка отлетела назад в кабинку, как теннисный мячик. За ней стояла пожилая нескладная женщина, живая карикатура на воинствующих старых дев, которые ведут борьбу неизвестно с кем и за что. Она крепко, словно копье, сжимала под мышкой свой закрытый зонтик. Когда роскошная блондинка почти упала на нее, старая дева испустила вопль и толкнула ее в спину. Загнутая ручка зонтика зацепилась за ворот платья блондинки. Та опять ринулась вперед, послышался треск разрываемого шелка: ручка зонтика располосовала платье блондинки сверху донизу. Девушка с визгом пролетела мимо Полника и выскочила в холл. Ее великолепные груди стояли торчком, руки пытались прикрыть укромное местечко внизу, которое было едва декорировано голубыми прозрачными трусиками. Костлявая старая дева протиснулась следом за ней, размахивая своим зонтом, как боевым знаменем.
Я вошел в лифт за Полником, унося мимолетные образы рыдающей блондинки, которая пряталась за служащими отеля, и старой девы, пытающейся открыть свой зонтик, – быть может, она хотела использовать его как веер?
– Лейтенант! – Голос Полника звучал расстроенно, и мне впервые стало жаль его.
– Да ладно, забудь! – великодушно сказал я.
– Э-э, спасибо, лейтенант. – Он некоторое время пялился на меня, потом опять помрачнел. – Мне надо опять нажать кнопку, когда лифт остановится? – спросил он наконец.
– Что? – удивился я.
– Ну, я имею в виду, что я нажал на шестой этаж вместо пятого, когда мы вошли. Вы говорите "забудь".
А когда мы приедем на шестой, надо будет опять нажать на пятый, да?
– Думай сам! – рявкнул я.
Мы наконец доехали до пятого этажа, и Полник повел меня в конец коридора.
– Здесь, – коротко пояснил он, стуча в дверь, на которой стоял номер 518.
Дверь распахнулась, и крупный человек лет пятидесяти с высоким лбом и копной седых волос со, злостью уставился на сержанта.
– Что вам нужно, дьявол вас возьми?! – прохрипел он сердито.
– Полиция! – пролаял Полник. – Мы уже встречались, Мандел! – Он через плечо указал на меня пальцем:
– А это лейтенант Уилер. – Он выразительно помолчал, потом добавил:
– Лейтенант хочет поговорить с вами, Мандел!
– И не знает, с чего начать?
Мандел насмешливо смотрел на меня сквозь толстые квадратные стекла очков. Он явно издевался.
Вместо ответа Полник уперся ладонью в грудь Мандела и втолкнул его назад в комнату. Я вошел за ним. В номере сидели еще трое, так что получилась целая компания.
Я ударом ноги захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. Сержант опустил руку, и продвижение Мандела прекратилось.
– Я сейчас выкину отсюда этих мерзавцев, Герб! – тонким голосом проговорил высокий и плечистый парень, поднимаясь с кресла.
– Брось, Марвин! – отозвался Мандел покровительственно. – Это же сыщики.
– Оба? – Взгляд бледно-голубых глаз этого Марвина был откровенно наглым. – Ты хочешь сказать, что перед нами предстали все полицейские силы этого паршивого городка?
Я внимательно разглядывал его. Ему не было и тридцати. Черные густые волосы коротко острижены, на загорелом лице застыла гнусная ухмылка. Костюм за четыреста долларов был тесен ему в плечах и заужен в талии – словом, все обличало в нем дурной вкус, шпану невысокого пошиба. Странно, что такой художник, как Мандел, мог связаться с уличным подонком. Потом я вспомнил о ночном стороже, находящемся в больнице.
– Где вы были вчера вечером, Мандел?
– Я играл в покер, – ответил он неторопливо. – А зачем вам это, лейтенант?
– Когда вы закончили игру?
– Начали мы в восемь часов. – Он немного подумал. – Я не могу сказать точно, когда мы закончили, но, скорее всего, после часа ночи, лейтенант.
– Где это происходило?
– У моих друзей. – Он кивком указал на мужчину и женщину, сидящих на краю кровати.