Наконец они вышли на большую поляну, куда уже не ложились тени елей. Снег падал вертикально, закрывая небо. Со всех сторон поляну обступили деревья. Сквозь густую метель Билли вгляделся в край поляны. Приблизительно в ста ярдах его поджидало жуткое зрелище: будто бы лунатик придумал "снежный шар", спрятал под стеклом гнусность вместо Деда Мороза или сказочного домика.
В центре поляны стояла молодая ель футов двенадцати высотой. С одной ее ветви, словно чудовищное елочное украшение, свисал мертвец. Он висел вниз головой, одну его ногу стягивала петля, другая зацепилась за соседнюю ветку, пальцы рук почти касались земли. Одет он был как охотник или траппер: в толстую парку, крепкие сапоги, кожаные митенки и вязаную шапку. Горло у него было перерезано, и залившая глаза и рот кровь походила на присыпанную сахарной пудрой патоку.
Билли не хотелось смотреть, но он ничего не мог с собой поделать. Рот мертвеца раззявился. Глазные яблоки словно покрылись слоем глазури. На высунувшийся язык ложились снежинки. За всю свою жизнь Билли видел только два трупа. Этот был вторым. В обоих случаях случилось это в обществе Злыдня.
– Кто это? – спросил Билли.
– Не знаю, – отозвался Злыдень. – Я надеялся, ты мне скажешь.
Единым плавным движением Злыдень извлек откуда-то огромный нож с широким лезвием. Билли глянул на нож, потом на Злыдня.
– Теперь мой черед?
Злыдень серьезно кивнул.
Ветер закружил вихрь снежинок вокруг головы Билли Дая. Думать он в этот момент мог только о дочери. Он жалел, что никогда не увидит ее взрослой, не доживет даже до ее второго дня рождения. Но к грусти примешивалось несомненное облегчение.
Никогда больше не придется чистить зубы или расчесывать волосы. Никогда больше не придется вставать утром или беспокоиться из-за денег, желать недостижимого или сожалеть о чем-либо. Он никогда не заболеет и не состарится.
Определенно, у смерти есть свои плюсы.
Глаза Злыдня темнели в запавших глазницах, отчетливо выступали скулы, он смотрел сверху вниз на Билли.
Потом мгновение миновало.
Отвернувшись, Злыдень схватил труп за голову и поднял ее. Шапка упала, открывая реденькие спутанные волосы. Правая рука Злыдня быстро задвигалась из стороны в сторону.
Вначале Билли словно опьянел от облегчения. Потом подобрался поближе и понял, что Злыдень отпиливает у трупа голову.
– Господи Иисусе! – вырвалось у него.
Не обращая внимания на этот протест, Злыдень продолжал перерезать мышцы и сухожилия.
– Зачем ты это делаешь?
– Хочу знать, кто он. Обычно я делаю фотографию. Но у меня нет с собой камеры.
Что-то хрустнуло, и голова отделилась от шеи. Убрав нож, Злыдень достал из кармана фонарик и посветил в лицо мертвецу. Лицо было самое заурядное: толстое, грубое, бородатое, а выражение на нем – крайне удивленное.
– Уверен, что не знаешь его? – спросил Злыдень.
– Определенно. – Билли отпрыгнул, когда голова качнулась в его сторону. – И держи эту чертову штуку от меня подальше.
– Ладно. Но сделаешь мне одолжение? Не посмотришь повнимательнее?
– Ну уж нет!
– Я ничего тебе не сделаю.
Билли неохотно наклонился, и тут Злыдень ткнул отрезанной головой в лицо Билли. Их губы соприкоснулись в ледяном поцелуе. Билли отдернулся, чтобы заорать, тогда Злыдень схватил его за шею и повторил всю процедуру.
– Билли, познакомься с Никто. Никто, познакомься с Билли.
Бессмысленно молотя кулаками воздух, Билли наконец вырвался и растянулся на земле, рыгая и растирая снегом губы, чтобы смыть вкус раззявленного рта.
– И что ты за сволочь! – сказал он, когда перевел дух. – Просто убей меня, и покончим с этим. Так мне хотя бы не придется больше на тебя смотреть.
– С чего это ты все время твердишь, что я тебя убью? – поинтересовался Злыдень.
Повернувшись на каблуках, он сердито зашагал назад в лес. Билли неохотно поплелся следом. Потревоженные Злыднем тяжелые от снега ветви били его по лицу.
– Так мы что, будем как раньше, да? – крикнул Билли. – И сколько человек умрет на сей раз?
– Не могу тебе сказать, Билл. Какой же тогда сюрприз?
– Кто дал тебе право портить мне жизнь? – заорал Билли.
– Это ты портишь людям жизнь, Билл. Уже по меньшей мере двадцать человек погибли из-за твоего длинного языка!
– Ну да! А кто их, черт побери, убил?
Они уже вышли на опушку. Внезапно остановившись, Злыдень вытянул левую ногу. Споткнувшись, Билли головой вперед покатился со склона. Остановился он у дерева – постанывая и держась за голову. Спустившись к нему, Злыдень раскурил элегантный косяк и опустился рядом с Билли на колени, прислонив голову удивленного мертвеца к стволу. Злыдня, казалось, происходящее ничуть не беспокоило, скорее забавляло.
– Так ты правда не знаешь, кто был этот невзрачный бедолага?
– Нет, – буркнул Билли.
Злыдень протянул ему косяк, но после первого же глубокого пыха Билли закашлялся. Злыдень сухо хохотнул.
– Что тут смешного? – вскинулся Билли.
– Твое лицо. Когда ты увидел меня на пляже. Вот и говори после этого про шок.
– Я вовсе не удивился. Я знал, что ты приедешь.
– Чушь.
– Конечно, знал, черт побери. Ты же прислал мне открытку.
– Какую открытку?
– Вот только не надо придуриваться. Треклятую поздравительную открытку к свадьбе в духе Франкенштейна.
– Я открыток не посылаю, – сказал Злыдень. – В жизни ни одной никому не послал.
– Ты не только сволочь, а еще и лжец.
– Я никакой открытки не посылал.
Вот это Билли изумило, а Злыдень не унимался:
– Какую открытку? Покажи.
– У меня ее нет. Я ее сжег.
– Все тот же идиот, как и раньше, – качнул головой Злыдень.
Выхватив у Билли косяк, он подобрал голову мертвеца и пошел прочь. Поднявшись, Билли кое-как спустился по склону. Злыдень двинулся по дороге и сейчас шел вдоль стены, прочь от отеля. Высокая, целеустремленная фигура, голова наклонена против ветра, в правой руке покачивается человеческая голова.
– И это все? – крикнул Билли. – Ты возвращаешься, портишь мне хренову свадьбу, пугаешь меня до чертиков, а потом просто уходишь?
Злыдень не остановился. Даже не обернулся.
– Псих, – пробормотал себе под нос Билли.
Опустив глаза, он увидел большой камень, наполовину присыпанный снегом. Наклонившись, он выковырял его из мерзлой земли. По всему его телу пробежала дрожь: Билли решил покончить с кошмаром. Доделать то, что попытался и не сумел раньше.
Злыдень уже скрылся из виду, но его свежие следы уходили в белую ночь. Билли оставалось лишь пойти по ним. Он поспешил вперед. Снег лежал неожиданно глубоко, Билли проваливался в него до середины икры. Сладкий морозный воздух наполнял легкие.
След Злыдня все тянулся и тянулся впереди – глубокий и четкий. Длинные отпечатки, оставленные огромными крепкими ботинками.
Прошла минута. Билли слышал только собственное дыхание. Он отдувался как мальчишка во время кросса.
Густой снег запорашивал глаза, и куда ни глянь, видно было лишь на несколько дюймов во всех направлениях. Холодная жижа в туфлях обжигала ноги. Правая рука почти онемела. Сжимавшие камень пальцы покраснели.
В любую секунду он ожидал увидеть впереди знакомую худую фигуру, помахивающую своей жуткой ношей. Но видел лишь глубокие отпечатки ног и белую пелену. Остановившись, Билли прислушался, стоял так тихо, что слышал, как ложатся на одежду снежинки.
Впереди раздался какой-то звук. Определенно скрип снега под ботинками.
Он уже близко. Очень близко.
Один решительный рывок. Большего и не понадобится. Билли прибавил шагу, спотыкаясь и оскальзываясь на снегу, лицо у него пылало от усилий.
Но Злыдень всегда оставался впереди.