И ее.
И почти три года с ней - это сон, а я уверенно, как помешанный, врал сам себе, что жизнь яркая, многогранная, что в ней счастье есть. И любовь.
- Ира, иди домой, - глухо говорю и не верю совсем, что за дверью, вообще, кто-то есть.
- Я же сказала, - с ее голосом дышать опять начинаю. Она шмыгает носом. - Илья, я не уйду.
- Ментам денег надо было заплатить, чтобы меня выпустили, - поворачиваю голову, в темноте, сквозь дверь будто вижу ее глаза, темно-карие, почти черные, ягодки. - И заплатили. Андрюха. Вчера. А я идиот думал. Что это ты пришла за мной.
- Я сейчас пришла.
- Сейчас иди нахер, Ира.
- Нет. Я весь дом перебужу, но ты откроешь.
Допиваю виски, ставлю стакан.
Не открою, мне это осточертело, мне почти тридцать, я давно не пацан.
Я хочу спать.
Опираюсь на руки, пошатываясь встаю.
В голове карусель, мне компас нужен, чтобы узнать, где кровать.
И тут она вдруг взвизгивает за дверью. И кричит:
- Пожар!
Малолетняя дура.
- Илья, у тебя дверь горит, открывай скорее! Господи, Илья. Я серьезно.
И столько паники слышу. Что щелкаю выключателем и везу в сторону задвижку.
Распахиваю дверь.
Вверх поднимается густой пахучий дымок. И что-то валяется на полу, журнал вроде бы. Он горит.
И она стоит рядом с зажигалкой.
Вся мокрая от снега, топчется ботинками по журналу, тушит огонь.
Опираюсь на косяк, рассматриваю ее.
Те же самые черные волосы. И тонкая фигурка в яркой куртке.
Что хуже - случайно убить или специально предать. Она орала, чтобы я сдох, а я бы за нее не задумываясь и свою жизнь отдал, и любую другую.
Почему так странно получается, я не знаю.
- Сука ты, Ира, - хватаю ее за руку и втягиваю в квартиру. Она с размаху влетает мне в грудь.
Хлопаю дверью.
Наклоняюсь, развязываю шнурки на ее ботинках. Она всхлипывает и почти падает мне на спину, тормозит меня.
- Ты меня простишь? Что мне сделать? - твердит и ощупывает, наваливается. Одну за другой ставит голые ноги на пол. Подхватываю ее на плечо.
- Ничего не сделаешь уже, любимая.
- Но ты же меня впустил.
- Да. Трахну тебя и вышвырну обратно.
Вдвигаюсь в спальню, сбрасываю ее на кровать.
Рву замок на куртке, вытряхиваю ее из одежды. Она в ответ тянется, обнимает, вгрызается в губы, огнем полыхает.
- Ты мне очень нужен, - ладонью лезет под резинку домашних брюк, в пальцах сдавливает напряженный член.
Сдергиваю с нее белье. Смотрю на нее, голую подо мной, меня все так же тянет, в ее глазах тоже безумие, через месяц-другой мы оба свихнемся, наверное.
- Ноги раздвинь, - бросаю на пол трусы, обхватываю горячий ствол.
Она сползает ниже. Послушно разводит бедра, ногами обхватывает меня. Выгибается и вскрикивает, когда одним толчком вбиваю ее в кровать.
Смотрю.
Мыслей нет больше, есть лишь ее тело, жаркое и податливое. Под ее крики вколачиваюсь в нее, за волосы держу, за горло, сжимаю тяжелую грудь, мне надо везде и сразу.
Языком в раскрытые губы, и членом в нее, быстрее и глубже, со звонкими шлепками, с ее рваными воплями.
Это мое тело, оно для меня, я первый, и хочу всю.
Верчу ее. Ладонью на поясницу, животом вдавливаю в кровать. Целую лопатки и продираюсь сзади, туго и скользко, и она содрогается, в кулаки сгребает измятые влажные простыни.
Она на животе, она на спине, она сверху, она раком, я ее трахаю, трахаю, трахаю до беспамятства, до черных точек перед глазами, до сорванного голоса и кровавых царапин, до рассвета за окнами.
В нее уходит все напряжение, вся злость. Валюсь на подушки, когда уже руки трясутся, выжатый и пустой.
Она громко дышит рядом, вся мокрая, в спазмах дергается, сворачивается клубком.
Пялюсь в потолок, на россыпь лампочек. Пижамная рубашка расстегнута, грудь в каплях пота. Шелковый рукав липнет к коже, лопнул ожог.
Это напоминание, и всегда со мной будет. Впервые в жизни пытался играть в спасателя, и все равно в ее глазах оказался уродом, которому лучше сдохнуть.
- Илья.
- Ира, - начинаем одновременно, поворачиваю голову.
Смотрю в покрасневшее лицо, в горящие глаза.
Я сейчас знаю точно.
Я уверен.
Всё проходит. И это тоже.
- Ира, всё, - сажусь и отворачиваюсь, вытираю мокрый лоб. - Я заеб*лся. Ты меня заеб*ла, ты у меня уже в глотке сидишь. Молодец, что зашла. А теперь одевайся. И вали нах*й из моего дома.
ИЛЬЯ
- Ты же говорил, что снял бильярд-клуб? - спрашиваю у Андрея, когда выхожу из машины напротив большой вывески "Баня. Сауна. Бассейн".