- Она не поедет, - толкаю дверь. - Заходи.
- Ну не приедет, так не приедет, - покладисто соглашается Олеся. - Да ладно. Не напрягайся. Уже завтра. Наша с тобой свадьба. А сегодня давай развлекаться, Илья.
Глава 12
ИРА
Барабаню ладонями по рулю и смотрю на мигающую в сумерках вывеску сауны.
Сверяюсь с адресом в розовом конветике.
Олеся могла специально меня обмануть, черкнуть неверный адрес, и я бы явилась сейчас куда-нибудь в баню к пьяным мужикам.
Но на парковке стоят знакомые машины.
И красная Инфинити Ильи есть, значит - мальчишник точно здесь.
Выхожу из машины и поправляю воротничок.
Чувствую себя дурой, в черном строгом платье и на каблуках, хочется развернуться и ехать домой. Но беру себя в руки и поднимаюсь по ступенькам, толкаю дверь комплекса.
В холле в кресле скучает охранник. За стойкой кудрявая блондинка-администратор отрывается от телефона.
- В каком зале мальчишник? - спрашиваю у нее и складываю руки на стойке.
- Может, девичник? - лениво откликается она, и смотрит в журнал. - Все залы там, - машет рукой, - прямо и направо.
Сворачиваю в коридор, по обе стороны в него выходят двери в номера. Наверное, здесь и ночует кто-то.
Представляю, куда бы пошел этой ночью и Никита, если бы я не приехала.
И сглатываю неприятный ком в горле.
Перед нашей свадьбой, после его мальчишника, он дома не ночевал. Встретились мы лишь утром в ЗАГСе, и жених был навеселе, растрепанный и помятый.
Может, зря я пытаюсь починить то, что изначально сломано было.
Выхожу в большой зал с диванами, столиками, и холодильниками и налетаю на Риту.
- Привет, - радуется подруга. На ее груди замотано белое полотенце, на ногах шлепки. Волосы мокрые, спадают на плечи. - Опаздываешь! Мы уже думали, что не придешь, - она дергает дверцу холодильника. И оборачивается к женщине за прилавком. - Откройте, пожалуйста. Представляешь, - хихикает Рита и распахивает дверцу. - Жених-то в соседнем зале празднует. Зачем Олеся это устроила, не знаешь? Каждые полчаса туда таскается, проверяет их. А мы сидим, как дуры. Проще было всем вместе в одном зале собраться. Я видела, у этого ее Ильи друзья шикарные просто. Такого мужика отхватишь - и можно не работать. До конца жизни, - она берет пиво и косится на мою сумку. - Рассчитаешься за меня? Хотела попросить, чтобы на счет Олеси записали. Но вдруг...
Отмахиваюсь и подхожу к кассе, выкладываю на стол купюру.
"Жених", "этот ее Илья" - меня дико раздражают такие характеристики.
И друзья его тоже.
Отлично помню, что меня не принимал никто, держали за зверушку, с которой Илья забавляется, не верили, что это у нас с ним надолго.
Про Олесю вряд ли они так думают. Собственный бизнес, акульи зубки. Она своего не упустит, это все видят.
Смотрю, как Рита, пританцовывая скрывается за поворотом.
Значит, девочки там.
Сейчас она скажет Олесе, что я приехала. И если я не появлюсь у них - та помчится меня разыскивать.
Ей же не объяснить, что я за Никитой приехала, а не жениха у нее отбирать.
Торопливо толкаю кошелек в сумку, и быстрым шагом пересекаю помещение. Сворачиваю налево, в красноватый коридор. Отсюда музыка звучит громче, слышны разговоры и мужской гогот.
И это смешно даже, одного невеста контролирует, за вторым жена явилась.
Но дома готов ужин.
Для него.
И новое белье я по его совету надела.
Я вышла за Никиту замуж.
И как-то совсем уж паршиво разводиться спустя месяц брака.
Натягиваю на плече ремень сумки. И спотыкаюсь, когда впереди открывается дверь, делая громче музыку. И в проеме показывается фигуга Ильи.
Он брюках и расстегнутой рубашке, прижимает щекой телефон и своим невозможным голосом с чарующими нотками говорит в трубку:
- Погоди, я отойду, ничего не слышу.
Отшатываюсь в сторону, плечом влетаю в дверь со значком туалета.
Стою возле косяка и слушаю его шаги по коридору.
Кусаю губы.
Я ведь знала, что он здесь будет, это его праздник. Знала, и все равно поехала сюда.
И сейчас стою. И хочу выйти. Еще раз спросить, к чему этот фарс, ведь не нужна ему свадьба, уверена.
Хочу влезть в его жизнь, ведь он в мою влез.
За спиной кто-то с шумом сливает воду, пшикает освежитель.
Растерянно оглядываюсь на две кабинки напротив зеркала.
Одна открывается, и показывается мужчина в надвинутой набекрень баннной соломенной шляпке. Голый, лишь в трусах, вьетнамки шлепают пятки, пока он выходит к зеркалам.