– Чёрт, – процедил я. – Неужели догадались?
Продолжая наблюдать за ними, я готовился к самому страшному для себя, к перестрелке. Что делать? Будить Серёгу, дать ему пистолет и валить этих уродов? Но их четверо, и вооружены они лучше, плюс у них могут быть гранаты. Одна в наше укрытие, и всё. Тем временем Дозорные подходили ближе. А я думал, как по-тихому разбудить Сергея. Но тут один из Дозорных пнул камень, и тот, отлетев, ударился о что-то металлическое. Сергей дёрнулся и, открыв глаза, посмотрел на меня.
– Что случилось? – сонным голосом спросил он.
– «Дозор», – ответил я. – Похоже, те самые.
Сонливость у Серёги прошла моментально. Он встал, тихо смотал чехол с пледом и положил их ко мне в рюкзак.
– У тебя есть ещё какое-нибудь оружие? – шёпотом спросил он.
– Да, пистолет. В рюкзаке лежит.
Сергей покопался в рюкзаке и вытащил его. Проверив обойму, он подошёл ко мне.
– Что делать будем? – спросил его я.
– Ждём, – ответил тот. – Может, не за нами.
Мы стали ждать. Дозорные подходили ближе. Вот в свете фонарей я мог разглядеть их форму и лица. Это были те самые, что ушли отсюда пару часов назад: Старшина, Палыч, Грозный и Шило. Только вот что странно. Палыч, Грозный и Шило шли впереди. Шли синхронно, шаг в шаг, с оружием наперевес. А вот Старшина свой автомат держал на плече. Да и вообще казалось, что он просто наблюдает за своими товарищами. Вдруг Старшина достал что-то из кармана, и в следующую секунду прозвучал выстрел. Я пригнулся. Затем присмотрелся к рукам Старшины и разглядел устройство, похожее на диктофон. Видно, на него был записан звук выстрела. Но троица звука как будто не слышала, но остановилась.
– Кругом, – скомандовал Старшина.
Троица развернулась спиной к нам. Старшина снова достал что-то из кармана и вставил это в диктофон.
Наверное, кассета.
Старшина включил запись. Я напряг слух. Из диктофона донеслось:
Десять, шесть на сорок девять, винтовка, бродяга, колхоз, водка, здание, выстрел.
Запись крутилась минут пять, но троица стояла как вкопанная, не показывая признаков разума. Наконец Старшина остановил запись и сказал:
– Астраханских Гриша. Убитый подопытный. Старый колхоз.
Троица молча стояла. Старшина убрал диктофон и произнёс:
– Тридцать девать, двадцать один, сорок два.
Троица ожила. Осмотрелась и уставилась на Старшину.
– Что случилось? – спросил Палыч.
Старшина ответил:
– Сбежал подопытный. Есть вероятность, что он может помнить, что с ним произошло. Может быть вооружён. Приказ: найти и ликвидировать.
Троица молча стояла и смотрела на командира. Тот продолжал разъяснять план действий.
– Подопытный может скрываться в местных окрестностях, это нам на руку. В округе никого замечено не было, а без посторонней помощи он долго не протянет. Так что… - вдруг Старшина замолчал.
– Тридцать девять, двадцать один, сорок два. – повторил он, и троица опять замерла.
– Старшина слушает. – Он говорил в гарнитуру на ухе.
–…
– Да.
– ...
– Так точно.
–…
– Слушаюсь.
Посмотрев на своих подчинённых, Старшина раздражённо вздохнул.
– Достались же мне идиоты. – сквозь зубы процедил он. – Никакого от вас проку. Одного подопытного проворонили, другого отпустили сами, а теперь ещё и солдаты по нашу душу припёрлись. Так нет же, вы одного упустить умудрились.
Его голос срывался на крик.
– Что молчите, дебилы! – кричал Старшина. – Думаете, мне нравится возиться с вами, а? Думаете, мне доставляет радость постоянно получать за вас!