– Ты меня напугал. – едва выговорил я. – Вы разве не ушли?
Ответа от него не последовало. Было ощущение, что он вообще меня не слышал.
– Эй, Грозный? – позвал его я. – Ты меня слышишь?
И тут он шевельнулся. Потом посмотрел на меня, снял с плеча автомат и дёрнул затвор.
– Э, Грозный, ты что удумал? – я направил на него винтовку, но вдруг голос сзади:
– Жизнь за жизнь. – и резкая боль в затылке.
Я упал и выронил «Снежану». В глазах помутилось, голова кружилась, я вот-вот мог вырубиться. Я лёг на спину. Надо мной нависли двое: Грозный и, как мне показалось, Палыч.
– Зря ты его убил. – сказал Палыч, и Грозный нажал на курок.
***
Я дёрнулся и открыл глаза. Я всё ещё лежал в том же месте, где устроился на ночлег, на чердаке здания, укрытый пледом с пистолетом в руке. На улице светало, от костра дозорных ничего не осталось, а я почувствовал, что замёрз. Поднявшись и размяв затёкшие суставы, я собрал свою «кровать», закрепил её на рюкзаке, скудно позавтракал и хлебнул чуть тёплого чая, спустился на землю и пошёл в сторону «Солянки». Солнце уже показалось из-за горизонта, и я потихоньку стал согреваться. Произошедшее ночью я принял за сон, хотя уж больно он был реалистичный. Я ведь чувствовал холод, боль от удара по голове, чуял запахи. Всё это не давало мне покоя. Может, эти четверо не те, за кого себя выдают, а поиск их пропавшего отряда – прикрытие для чего-то другого. Думая об этом, я не замечал, куда иду и иду ли вообще. «Вопросы без ответов» – излюбленная фраза моего бывшего начальника, когда кто-то не мог ответить, почему опоздал или совершил ошибку. И сейчас я сам задавал себе вопросы и не мог найти грамотного ответа. Что эти ребята там делали на самом деле, было ли произошедшее прошедшей ночью сном или явью, может ли тот бродяга, что я убил, иметь к этому отношение. Мысли терзали мою голову, а сама голова уже раскалывалась от этих почему и зачем, но из раздумий меня вывел чей-то свист. Я замер и огляделся. Недалеко виднелась вышка, значит, я почти пришёл, но того, кто свистел, я не видел.
– Гриша? Ты что ли? – услышал я крик.
Я посмотрел в сторону крика. Возле обширно разросшегося кустарника стоял человек с ружьём наперевес. Я сделал ещё пару шагов и присмотрелся. Голос человека был знакомый. Человек тоже сделал несколько шагов в мою сторону.
– Соловей? – крикнул я.
– Я. – ответил тот. – А ты чего бредёшь как в полудрёме?
– Задумался. – ответил я, подойдя и пожав ему руку. – Что нового?
– Тишина. – ответил Соловей. – Я с ребятами решил в патруль заступить, а то тоска смертная. А у тебя как?
– Да тоже ничего необычного. – не хотел я рассказывать ему о встрече с Дозорными. – А что там на связи?
– Да как обычно, пара стычек с бандитами, некролог и кое-какие новости из внешнего мира. – ответил Соловей, но было ощущение, что он что-то недоговаривает.
– А военные? – снова спросил я, надеясь услышать хоть что-то хорошее для себя.
– Этого не знаю. – ответ прозвучал нехотя. – Может, Паша что-нибудь знает. Зайди к нему, кстати. – добавил он, уходя.
Зайти к Павлу мне так и так было нужно, вернуть оставшиеся маячки, ну и узнать кое-что для себя. Паша был в «Солянке» что-то вроде связиста. В его доме стояла радиоустановка, с которой он узнавал новости с внешнего мира, держал связь с другими лагерями, связывался с отдалёнными отрядами и передавал данные о местонахождении погибших военным, а те, в свою очередь, забирали тела и отправляли их домой.
Сам по себе Павел был спокойным человеком, правда, разговорить его было крайне тяжело, если, конечно, его что-нибудь не интересовало. На вид лет сорок, невысокий, слегка сутулый, с залысиной на голове и багажом историй из жизни, но говорил он о них только когда много выпьет. Дом его находился рядом со зданием сельской администрации, где сейчас располагалось командование сил самообороны, местные старожилы «Солянки». От Павла они узнавали обстановку у военных, чтобы на случай боевых действий или атаки быть готовыми к обороне. А ещё Павел был моим работодателем. К нему я обратился, когда военные забрали мой паспорт. Ну и чтобы вернуть его, я стал работать на Павла. С военными у него были хорошие отношения, так как через него мы узнавали, куда нам можно было ходить, а куда нельзя, и за это Павел получал неплохие деньги. Также военные платили тем, кто помогал им выполнять их работу. Платили достойно, так что на проживание хватало.