Павла я застал за работой, когда вошёл в дом. Он, как обычно, слушал передачу от военных и что-то записывал. Когда он наконец закончил и снял наушники, я сказал:
– Здравствуй, Павел.
Тот обернулся и, улыбнувшись, ответил:
– Здравствуй, Гриша. – и, встав из-за стола, подошёл и обнял меня. – Я уж думал, с тобой случилось чего.
– С чего бы это?
– Предчувствие у меня было плохое.
– Я в порядке. – успокоил я Павла. – Новости есть для меня?
– Для тебя ничего. – ответил тот. – Нашёл кого?
Я молча достал оставшиеся маячки и протянул их Павлу. Он взял их и спросил:
– Живые есть?
– Двое. – ответил я. – Возвращаться не захотели. Еле от них ноги унёс, но маячки я им всё же оставил.
Павел пересчитал маячки.
– Остальные мертвы? – спросил он через минуту.
– Троих нашёл убитыми, а ещё один вообще бродягой стал.
– Понятно. – Павел раздражённо вздохнул. – Зайди потом к отцу Севастьяну, поставь свечи.
Я кивнул в ответ.
– И кстати, для тебя ещё есть работа. Можно сказать, последнее задание.
Я удивлённо посмотрел на него. Последнее задание? Неужели у военных больше нет работы? Я уже было хотел спросить, почему задание последнее, но Павел меня опередил.
– Суть тут вот в чём. Три дня назад у военных пропал отряд где-то в районе подстанции. Как я понял, отряд раздобыл очень важные сведения, которые могут пролить свет на происходящее здесь. Командованию военных очень нужны эти данные, и они готовы хорошо заплатить тому, кто их найдёт.
– И что? – без интереса спросил я.
– Я договорился с ними насчёт тебя, – ответил Павел, – и за то, что ты найдёшь их отряд, они вернут тебе паспорт и выпишут билет отсюда.
Слова Павла заставили меня задуматься. За десять месяцев работы на Павла я много кого нашёл, но искать самих военных мне не доводилось. Да и как вообще у армейцев мог пропасть отряд, у них же вроде всё отлажено, проработано до мелочей. Плюс ещё и важные разведданные. В общем, рискованно как-то браться за это. Но мысли о том, что я наконец смогу свалить отсюда, вытесняли мысли об опасности, и я решил рискнуть.
– Когда начинать?
– Чем раньше, тем лучше. – Ответ Паши не удивил, он всегда так отвечал, если дело было важным.
– Могу я хотя бы отдохнуть? – спросил я, намекая на то, что только что вернулся после почти недельного блуждания.
– Да, конечно. – Павел смягчил тон. – И ещё вот что. – Он достал из ящика стола пакет и вытащил из него деньги. – Твоя оплата.
Я взял деньги, пересчитал. Двенадцать тысяч за шестерых, неплохо. Предыдущий поход принёс гораздо меньше. Отсчитав половину, я отдал их Павлу.
– Положи в мою копилку.
Тот взял деньги, подошёл к железным шкафчикам, что стояли в углу, открыл центральный и положил деньги в коробку.
– Есть что-нибудь ещё? – спросил я перед уходом.
– Только касательно дела. – ответил Паша. – Отряд желательно найти вместе с данными.
– Понял. До завтра. – сказал я и вышел.
Ну что ж, у меня на руках шесть тысяч на карманные расходы. Но первым делом нужно зайти к отцу Севе.
Севастьян Василевич Громов был армейским священником. Прибыл он сюда вместе с военными для отпевания погибших ещё в начале девяностых. Но потом в связи с урезанием бюджета военным в его услугах перестали нуждаться, и Громов ушёл на вольные хлеба и, не долго думая, пришёл в «Солянку», где обустроил церковь, куда все желающие могли прийти и поставить свечу за здравие живущего или за упокой усопшего. Свой алтарь отец Сева, как его за глаза называли местные, обустроил в старой часовне. Часовня была небольшой, но для жилья места хватало. Когда я зашел в часовню, мне в нос тут же ударил запах горелого воска. Свечей тут было порядка двух-трех сотен, и это только погибшие по официальным данным. В часовне также стоял шкаф с вещами Громова, стол с парой стульев, старая кровать в углу и трибуна, с которой отец Севастьян читал свои проповеди. Освещало всё это добро пара ламп на потолке, которые работали от старого генератора, стоящего в кладовке. Шум генератора – единственное, что нарушало тишину в часовне.