Когда я вошёл, отец Сева не сразу меня заметил. Он стоял возле алтаря и менял догоревшие свечи на новые. По сути, кроме чтения проповедей, это его единственное занятие.
– Севастьян Васильевич? – позвал его я.
Тот обернулся и, широко улыбнувшись, подошел ко мне.
– Гриша, – улыбаясь, сказал он, обняв меня. – Пришёл помолиться?
– Нет, – ответил я, – поставить свечи за усопших.
Севастьян молча кивнул, подошёл к шкафу, открыл нижние ящики и спросил:
– Сколько?
– Четверо. – ответил я.
– Неужели ты не чувствуешь угрызения совести за то, что делаешь? – тон Громова сменился на строгий, хотя он редко говорил подобным тоном.
– Я хочу выбраться отсюда любой ценой. – не раздумывая, ответил я. – И если ради этого мне придётся замарать руки, плевать.
Севастьян не ответил. Подойдя, он отдал мне свечи.
– Дальше сам знаешь. – его голос снова стал спокойным.
Я взял свечи, подошёл к алтарю, поставил их на свободное место и зажёг. Отец Севастьян прочёл заупокойную молитву. Постояв ещё немного, я направился к выходу.
– Хорошенько подумай над тем, что ты делаешь. – бросил мне вдогонку Громов.
– Конечно. – ответил я и вышел.
Теперь мне не помешало бы почистить «Снежану». Для этого я направился к единственному человеку в «Солянке», который был мастером в этом деле. Его звали Игорь, он был ветераном Чеченской войны 1994–96 годов, где получил контузию, после чего стал несколько заторможенным в своих действиях, из-за чего его прозвали Тормоз. Но поскольку он был мастером по починке и прочистке разного оружия, в частности стволов, то к прозвищу ещё добавили приставку «дульный». Игорь Дульный Тормоз – так его вся «Солянка» называла, хотя и относилась с уважением, ветеран как-никак. Игорь также жил недалеко от дома сельской администрации в старом магазине. Там на полках постоянно валялись инструменты, тряпки и запчасти, так что про порядок в его доме можно ничего не говорить. Когда я зашёл, Игорь не сразу обратил на меня внимание, а когда позвал его, он дёрнулся и посмотрел на меня.
– О, Гриша. – удивлённо произнёс Игорь. – Я не видел, как ты вошёл.
Я обернулся на дверь, перед которой он сидел, и вздохнул.
– Ты по делу или так, в гости зашёл? – спросил Игорь, вставая.
– Дела у меня. – ответил я. – Я тут под дождь попал, боюсь, как бы со «Снежаной» чего не случилось. Чистани её, а завтра я её заберу.
Игорь взял у меня винтовку, осмотрел и сказал:
– Да на вид ничего серьёзного, но для профилактики так и быть почищу.
– Спасибо. Сколько с меня? – спросил я это только чтобы узнать, хватит ли у меня денег на оставшиеся расходы, так как Игорь мог задрать любую цену.
– Завтра отдашь. – коротко ответил Игорь и ушёл к верстаку.
– Ладно, до завтра.
Тот не ответил. Ну что ж, об оружии я позаботился, теперь провиант. Для этого я направился к зданию дома культуры, где обосновался Пекарь, бывший повар, а теперь заправлял местным баром «Дно бутылки», как он его назвал. В «Солянке» он был единственным, у кого можно было раздобыть провизию, ну и культурно отдохнуть. Пекарь был человеком с принципом «любой каприз за ваши деньги», то есть мог достать что угодно из мира за блокпостами. Хочешь хорошего пива – пожалуйста, или что-нибудь сладкое – печенье, конфеты, пряники, да даже сгущёнку, Пекарь всё это достанет, если хорошо заплатить. В его баре в основном сидели местные «Солянки», от безделья прожигавшие свои кровные на дешёвую водку, консервы и колбасу. Увидеть у Пекаря сторожил «Солянки» было невозможно, ибо у него был довольно скверный характер. Заходили они к нему только для того, чтобы составить опись продовольствия, ну или проверить, всё ли в порядке в его заведении. Но даже зная о его контрабандных поставках, прикрыть его они не могли, так как заведение Пекаря было единственным источником провизии в этой округе. Попытки были, но Пекарь тут же их пресекал. Поговаривали, что у него есть связи с одним из местных авторитетов, а конфликтов с бандитами никто не хотел. Так что с Пекарем у сторожил разговор был короткий, как и у меня. Отношения с Пекарем у меня сразу не задались. Из-за его характера с ним невозможно было договорится, к тому же Пекарь терпеть не мог должников, а у меня бывали случаи, когда я без гроша в кармане чуть ли не на коленях просил его выделить мне провизии, но тот постоянно отказывал. Поэтому говорил я с Пекарем только по делу и старался разговор не затягивать, дабы не нарваться. Зайдя в бар и подойдя к стойке, я застал Пекаря за работой. Он что-то писал.