Увидев начальника разведки, техник мгновенно сорвался со стула и возмущенно заговорил:
— Господин полковник, я ничего не понимаю…
— Сейчас поймете…
Начальник разведки жестом приказал технику замолчать и, подойдя к столу, сдвинул на ящике потайную планку. Раструб на «эриксоне» мгновенно ожил, и, ко всеобщему удивлению, оттуда послышался чей-то голос.
— Мало?… — начальник разведки выжидательно посмотрел на техника. — Может, еще?
— Что, еще?… — в полной растерянности техник уставился на полковника.
А тот развернул депешу и, показав ее издали, сделал вид, что читает шифровку:
— Так… Удар от Секерно-Райне… Ну, быть не может, чтоб наши да не проболтались…
Полковник бережно свернул трубочку, выждал многозначительную паузу и наконец сказал:
— Ну вот что, мне от тебя, собственно говоря, ничего и не нужно. Мы уже и так все знаем. Так что решай — или будешь говорить, или…
— Меня могут помиловать? — внезапно охрипшим голосом спросил техник.
— От тебя зависит…
— Хорошо, спрашивайте!
— Ну, для начала… — полковник сделал вид, что задумался. — Откуда голуби?
— Из села приносил кто-то. Кто, не знаю…
— Ладно, узнаем… Ну, а за службу что обещали?
— Хутор выделить… Навсегда…
— Кто обещал?
— Господин барон… Там, в Латгалии.
Начальник разведки с трудом удержал волнение. Цепочка, неожиданно протянувшаяся отсюда к Прибалтике, выглядела так заманчиво, что ему нужно было для обдумывания ситуации выиграть время. И тут, словно по заказу, в дверь влетел еще один унтер и прямо с порога выпалил:
— Ваше превосходительство! Депеша, с голубем! Тока прилетел! Как господин комендант наказывали…
— Давай! — коротко бросил полковник и, тут же развернув депешу, прочитал вслух: — Бронедивизион и казаки атакуют немецкий штаб…
— Так это ж наша! — воскликнул Долежай-Марков.
— Точно, наша! — кивнул начальник разведки.
Так вовремя прилетевшее письмо, давая выигрыш во времени, меняло все в корне, и полковник тут же приказал Долежай-Маркову:
— Этот пускай здесь же все подробно напишет, а я к командующему.
Не дожидаясь ответа, он выбежал из флигеля. Душа у начальника разведки пела, ему даже казалось, что посланные разъезды уже выловили те госпитальные фуры, и они, удирая, заваливаются с дороги, ломая вдрызг смонтированные на них радиоаппараты…
Обстановка уверенности царила в германском штабе. Мурлыча себе под нос нечто бравурное, генерал с удовольствием отмечал ликвидированный прорыв у Звеняче и тщательно вымерял по карте, сколько еще надо пройти его войскам, чтобы оттеснить русских у Подгайцев на исходные позиции.
Даже досадная задержка артиллерийской бригады при выезде с рокадной дороги, позволившая русским так сяк наладить оборону у Звеняче, не омрачала генеральских мыслей. Война есть война, а орднунг есть орднунг, и пока что все шло, как задумано.
Генерал позволил себе расслабиться и даже было вышел из-за стола, как вдруг за дверью послышался более чем странный шум, и на пороге возник покрытый с головы до ног пылью офицер связи.
— Герр генерал! У Секерно-Райне прорыв! Артиллерия русских сметает все! Полковник Штаренберг просит поддержки, управление потеряно, и у него уже нет никаких резервов!
— Как нет? — генерал уронил карандаш на оперативную карту.
— Согласно вашему приказу, герр генерал, полковник Штаренберг направил все силы на ликвидацию прорыва у Звеняче!
— Вернуть! Вернуть! — генерал судорожно схватил телефонную трубку. — Артиллерийскую бригаду!… Немедленно!
И именно в этот момент ворвался перепуганный гауптман.
— Герр генерал! Казакен!
— Казакен? — монокль из генеральского глаза выпал сам по себе. — Где?…
Гауптман обежал стол с разложенной картой и, рванув штору, показал прямо на открывающийся из окна вид.
— Вот они!
Какую-то минуту все, находившиеся в комнате, молча "наблюдали, как по дороге к штабу грозно приближались русские броневики, а шедшие за ними вскачь казачьи сотни уже начинали разворачиваться для атаки.
— Ахтунг! Алярм! — первым выкрикнул генерал, и в штабе поднялся жуткий переполох.
Часть солдат охраны побежала на дорогу, чтобы не допустить прорыва броневиков, другая, волоча за собой пулеметы, бросилась занимать позиции прямо в саду, а в самом доме началась кутерьма.
Хватая, что попало под руку, штабники выскакивали на задний двор и набивались в автомобили, которые, гудя клаксонами, сталкиваясь друг с другом и едва не застревая в воротах, выносились на дорогу.