Под ноги привычно ложатся очередные километры. Отмахали уже прилично. Пересекли, не задерживаясь, грунтовку, в стороне осталась Верхняя Озерена. Лес постепенно изменился, сосны исчезли, вокруг снова только одни дубы, правда, растут довольно часто, но, как и прежде, особо не спрячешься. По широкой дуге, не выходя из рощи, выходим к дороге, соединяющей Мерефу с Пивденным. Сначала наш путь пересекла железная дорога. Уже особо не разгонишься, можно и на мины нарваться. Еще и участок очень неудобный — развилка рядом, следовательно, должна охраняться. А в другом месте переходить проблематично. На карте этого нет, но с нами же местный лесничий, который сразу же предупредил, что в остальных местах по краям дороги трясина. Проходы в ней, конечно, имеются, но не ночью же по ним ползать, можно и провалиться. Решили не рисковать, гораздо проще просочиться мимо поста. Будем надеяться, что в кромешной тьме ничего не увидят. Не думаю, что у них там прожектор стоит, мы бы его уже заметили…
Точно, есть пост. Только что с него в небо взлетела осветительная ракета, заставив буквально броситься на землю и вжаться в нее. Зато она же показала опасность — в мерцающем свете стали отчетливо видны установленные вдоль железнодорожного полотна шпрингмины. Думаю, и дальше немцы нас без подсветки не оставят. Саперам работать, с одной стороны, полегче будет, а с другой — больше вероятности попасть на прицел. Ну, да ладно, бог не выдаст, свинья не съест! Пусть это дольше и сжигает нервы, но после перехода путей саперы восстановили проход, как будто никто здесь и не появлялся. Зачем облегчать швабам задачу, пусть пытаются и дальше просчитать, куда это мы подевались?
«Железку» благополучно миновали. Как же много еще перед нами не прикрытого лесом пространства! Не менее благополучно пересекли и дорогу, практически не останавливаясь. Когда она уже осталась позади, вдалеке показались лучи фар идущей колонны, но нас осветить они уже были просто не в состоянии. Коротко посовещавшись на ходу, свернули на юго-восток к уже угадываемому в той стороне лесу, с ходу углубились в него, стараясь как можно больше пройти за ночь. С ходу форсировали небольшую речушку, больше напоминающую широкий ручей, практически не замочив ноги, и через некоторое время вплотную приблизились к Яковлевке, обойдя ее по широкой дуге, вышли на место, с которого мы ранее осуществляли наблюдение за МТС. В наступающем рассвете ясно стала видна радующая глаз картина — от подорванного нами здания не осталось абсолютно ничего, сплошные руины, практически сливающиеся с землей. Хорошо поработали! Будем надеяться, что немцев поблизости нет. Что им здесь делать-то? Пустое место охранять? Уходим поглубже в чащу, нашли какую-то ложбину, в которой я и решил дать людям долгожданный отдых.
— Привал, выставить охранение. Сергей, как окончательно рассветет, направь людей понаблюдать за местом диверсии.
— Есть! Воронов, Лыков!
— Я!
— Отдохнуть до восхода солнца, привести себя в порядок и выдвинуться для наблюдения за Яковлевкой.
— Есть!
Дав бойцам возможность расслабиться, с сержантами и Поликарпом Васильевичем посовещались, наметив дальнейший путь с таким расчетом, чтобы пролегал преимущественно по лесам. Ни к чему осложнять свою, и так довольно непростую, жизнь. Будем надеяться, что оккупанты нас потеряли, если не нашумим нигде, так и не найдут.
Покончив с делами, расположился на отдых, но расслабиться не получилось. Только успел закрыть глаза, по крайней мере, так показалось, как разбудил прибывший из наблюдения Воронов.
— Командир!
— А?
— Немцы, наверно, похоронная команда. Пригнали пленных для разбора завалов. Работы им, похоже, надолго хватит.
— Иду, возвращайся.
— Есть!
Наскоро приведя себя в порядок, вместе с Белым направился к наблюдателям. И точно! В оборванном обмундировании без знаков различия пленные, подгоняемые фашистами, работают на развалинах МТС и прилегающих разрушенных домов. Такими темпами разгребут еще нескоро. У подневольных особого желания вкалывать не наблюдается, шевелятся только подгоняемые регулярными тычками прикладов.
В своем времени я никак не мог понять, почему, даже гонимые на убой, заключенные концлагерей, уже зная, что неминуемо погибнут, не бросались на своих мучителей? Казалось бы, конвоиров намного меньше, чем их, хоть кто-то, да уцелеет, сцепившись с ними врукопашную! Вполне вероятно завладеть оружием, а там уже, как карта ляжет. Если и погибнуть, так в бою, а не бессловесной скотиной, как на бойне! Но, видимо, велика тяга к жизни, даже такой незавидной. Все еще на что-то надеются.