— Вы так добры! — Шеранн чарующе улыбнулся, одним гибким движением оказался рядом, завладел рукой Софии и запечатлел на ее перчатке галантный поцелуй. — Я был чрезвычайно рад познакомиться с вами.
Он пристально смотрел на нее, и молодой женщине вдруг отчаянно захотелось отдернуть руку и спрятаться подальше, таким ярким огнем и азартом светились его глаза.
Госпожа Чернова подавила это нелепое желание и промолвила сухо:
— Взаимно! — и тут же вновь повернулась к господину Рельскому. — Вам лучше взять с собою завтра Елизавету — не следует давать пищи для слухов.
После смерти господина Чернова семья Рельских проявила к его вдове редкое участие. Младшая барышня Рельская приезжала в гости так часто, насколько позволяли приличия (вести светскую жизнь во время строгого траура неуместно), да и сам мировой судья стал бывать в Чернов-парке много чаще прежнего.
— Вы очень предусмотрительны, — ответил Ярослав, также прикладываясь к ручке Софии. — Частые визиты могут в нынешних обстоятельствах быть истолкованы превратно. Полагаю, сестра охотно примет ваше приглашение.
София попрощалась с гостями и велела Лее подать ромашкового чаю. Она растерла виски ароматическим уксусом, поскольку от пережитого волнения у нее невыносимо разболелась голова…
Глава 7
"Милая моя Наталия!
Надеюсь, ты простишь, что в последнее время я пренебрегаю письмами. После смерти дорогого господина Чернова у меня почти не остается времени, дабы написать тебе.
Последние события вынуждают меня взяться за перо…
Предложение господина Рельского явилось для меня полной неожиданностью. Думается, оно было продиктовано дружескими чувствами и привязанностью. Мне показалось, его нисколько не расстроил отказ, который я постаралась выразить сколь можно мягче.
Давнее знакомство и взаимная приязнь, а также достойное положение господина Рельского сделали бы этот брак вполне удачным. Но в данном случае я никак не могла принять его предложение, думаю, ты согласишься в этом со мною.
Я заканчиваю, поскольку тороплюсь в библиотеку.
С искренним приветом, твоя София Чернова"
Молодая женщина запечатала письмо к давней подруге, вручила его Лее и велела отправить.
Та поклонилась, не скрывая радости, — покинуть дом любой из этого народца мог лишь с согласия хозяина либо по хозяйственным надобностям, оттого Лее редко доводилось бывать в городе.
София проводила ее взглядом и невольно подумала, что, к счастью, семейству домовых ничего не ведомо о предложении господина Рельского, иначе заботливые советчики принялись бы ее уговаривать, невзирая на все обстоятельства.
Госпожа Чернова облачилась в ненавистный траурный наряд и отправилась в Бивхейм. Две мили, отделявшие Чернов-парк от города, пройти пешком при хорошей погоде не столь утомительно, однако в ненастную или холодную пору этот путь становился настоящим испытанием. Но вдова не могла позволить себе содержать выезд, а разъезжать в наемной карете весьма накладно, да и не пристало приличной даме. Так что волей или неволей приходилось мириться с неудобствами и раз за разом преодолевать этот путь.
Ночью прошел дождь, и теперь умытый им город издали выглядел пасторально. Белые и красные дома в оправе садов смотрелись удивительно живописно.
При более детальном рассмотрении Бивхейм оказался вовсе не спокойным и сонным. Несмотря на довольно ранний час, на улице было немало прохожих, и Софии приходилось то и дело останавливаться, чтобы поздороваться со знакомыми, которые держались несколько скованно.
"Я всегда вам говорила, что ее благочестие показное! Уж слишком она непогрешима…" — донеслась до Софии сказанная за спиной фраза.
Неужели все вокруг обсуждали возмутительные домыслы госпожи Шоровой?! И это те люди, которым она не раз помогала!
К счастью, библиотека, как уже упоминалось, располагалась на самом краю Бивхейма, так что молодой женщине не пришлось долго терпеть мучительное любопытство окружающих. Она еле сдерживалась, чтобы не ускорить шаг, и испытала истинное облегчение, когда за ее спиной наконец закрылась дверь.
Хозяйка библиотеки гордо проигнорировала суд коронера, где ее недавно посмели заподозрить в причастности к убийству. Она казалась еще чопорнее, чем обычно, с удвоенной дотошностью погоняя ни в чем ни повинных дам-библиотекарей. Сжатые в куриную гузку губы, острый взгляд, подчеркнуто простое платье… Определенно, пересуды о безнравственности почтенной гномки, несомненно, безосновательны!
Госпожа Дарлассон вместе с Юлией отправились на второй этаж сортировать прибывшую периодику, предоставив тем самым Софию возможность для поисков.