Дверь наверху захлопнулась.
— Неужели у него никогда не было девушки? — спросила Кэролин.
— Да было несколько увлечений, но все они оставили его холодным. — Она понизила голос: — Его секретарша строит ему глазки, вы не заметили? Но если она надеется, что сможет приручить его, то очень ошибается. Еще не родилась такая женщина, которой удалось бы завлечь его в свои сети. Ну, ладно, дорогая, давайте поговорим о более приятных вещах. Расскажите мне о своем таинственном сводном кузене.
Кэролин коротко рассказала ей о Шейне.
— Агент по продаже домов. — Хилари рассмеялась. — Бог мой, я собираюсь приобрести новый дом и могу стать одной из его клиенток.
— Почему ваш муж хочет переехать?
— Ну что вы, дорогая, — эта мысль ее явно развеселила, — мой муж согласится со всем, что я захочу. Знаете, он сейчас за границей, вернется месяца через четыре. Это довольно нескоро. — Однако она не казалась сильно опечаленной. — Я скоро устраиваю вечеринку, приводите своего молодого человека, мы познакомимся.
Кэролин хотелось мягко напомнить ей: «Но вы же замужняя женщина, Хилари. Это что, ничего не значит?»
Но тут сверху раздался вопль, протяжный и раздраженный:
— Ма-а-ама-а!
— Хилари! — прогремел сверху другой голос, еще более раздраженный. — Хелен зовет тебя! Ты что, оглохла?
Дверь с треском захлопнулась.
— Хелен, дорогая, иду, — ответила Хилари дочери. — Со мной и хорошенькая новая няня.
Наверху лестницы их встретили две крепкие, одетые в пижаму ноги, а над ними белокурая головка с соломенными волосами — шестилетняя малышка, такая же самоуверенная и эгоистичная, как и ее мама, но гораздо симпатичней. Черты лица ее были более утонченными, унаследованными, вероятно, от отца, поскольку утонченностью мать не обладала, хотя и была привлекательной.
— Хэлло, Хелен, — сказала Кэролин, протягивая руку. Она поняла, что ребенок был достаточно искушенным, чтобы оценить такое формальное приветствие, и действительно, девочка это оценила. Ее рука была маленькой, но она твердо пожала руку Кэролин и не отнимала все время, пока живые голубые глаза — Кэролин смутно показалось, что она где-то уже встречала такие, — изучали ее лицо.
— Как вас зовут? — спросила Хелен, убирая руку после того, как изучение было закончено. Кэролин почувствовала, что она с честью прошла испытание.
— Кэролин, Кэролин Лайл. — Она потрогала коротенькие толстые косички, едва касавшиеся плеч девочки. — Какое совпадение — у нас у обеих косы!
— Да, — сказала Хелен, — но везет же вам, какие длинные! Как вам удалось их вырастить?
Кэролин засмеялась:
— Я тянула и тянула их до тех пор, пока они не стали такими длинными, как мне хотелось. (Глаза девочки округлились.) Да нет же, знаешь, просто выросли, и все.
Недовольный визг заставил Хилари броситься в спальню сына.
— Дорогой, — сказала она, — мы не забыли про тебя. С вами останется эта прелестная молодая леди.
Малыш был круглолицый и голубоглазый, полный энергии двухлетнего ребенка. В первый момент он и не глянул на Кэролин. Он спрятал лицо в платье матери, когда она нагнулась над его кроваткой, но при звуке голоса девушки постепенно вылез из складок платья и уставился на нее.
Кэролин глубоко потрясло сходство: малыш был Ричардом Хиндоном в миниатюре — те же высокомерие, вызов, колкость, что и в лице его дяди, только сильно уменьшенные.
— О, какой красавец, — сказала она Хилари, — он просто прелесть!
Ей почему-то захотелось протянуть руки и прижать его к себе. Но вместо этого она всплеснула руками и спросила:
— Как тебя зовут?
Он опять спрятался в платье матери и пробормотал что-то непонятное.
— Он сказал, что он Бэйзи. На самом деле его зовут Бэзил, но он глотает «л» на конце. Поэтому мы все зовем его Бэйзи. А вы для него, видимо, будете Кэроли, без «н». Милый мой, — это уже сыну, — Кэролин пришла, чтобы побыть с вами, пока меня не будет дома.
Он застенчиво тряхнул головкой, выпрямился и уставился на нее, но уже не так враждебно. Мать уложила его, а когда наклонилась над ним, чтобы закрыть одеяльцем, малыш ухватился за ее кулон и довольно сильно потянул. Хилари вскрикнула, ребенок отпустил кулон и, заливаясь смехом, извивался под одеяльцем.