— Есть ещё кое-что, — после длительного молчания сказал Лукер, — Ты говорил о дополнительных уликах и сведениях. И так уж вышло что они у меня есть. История очень долгая. Когда эти террористы только начали бесчинствовать в городе, меня сразу же напрягли несколько вещей в происходящем. Мой непосредственный начальник стал вести себя весьма странно. Выглядел чем-то обеспокоенным, но конечно этого было бы недостаточно, чтобы начать строить подозрения. Однако, в то время Unitas Essentiae были практически неуловимы для нас. Мы едва узнавали об их появлении где-бы то ни было, как они уже скрывались, попутно заметя все следы. Это дело никак не могло сдвинуться с мёртвой точки. Они каким-то образом всегда знали наш следующий шаг, — Лукер сделал паузу, обдумывая слова, — Тогда я действительно перестал доверять верхушке. Я занялся своим расследованием, старался укрывать большую часть сведений от начальства. Помнишь наш первый разговор? Он записывался на микрофон.
— Поэтому вы так осторожничали во время него, — догадался я, — Но разве такая запись не запрещена при обыкновенных беседах?
— Я тогда старался сильно не отсвечивать, сам понимаешь, — пожал плечами он, — В любом случае, ты правильно понял мои действия. Я старался взять как можно больше деталей на карандаш, и не выдавать слишком много деталей на записи. Однако, после столкновения в Мэрии мне несказанно повезло. Один из моих парней нашёл важную улику. Я понимал, что это скорее всего крайне важный лично для главаря Unitas Essentiae предмет. И я сообщил начальству о том, что нашёл его и положил на склад улик в полицейском отделе. В тот же самый день они ворвались в наш отдел и забрали этот предмет.
— Вы тогда были в кафе с Селестиной, я правильно понимаю?
— Да, верно, — кивнул Лукер, а затем продолжил, — Это стало для меня финальным доказательством, того что тут что-то нечисто. А затем, во время штурма библиотеки, среди раненных бойцов Unitas Essentiae мы нашли сына моего начальника.
— Значит, он захватил разум его сына, а затем шантажировал его этим…
— Верно, — кивнул Лукер, — Вся картина сложилась передо мной только сейчас. Очевидно, он хотел получить власть над полицией, но загипнотизировать самого босса нельзя - он не сможет выполнять своих обязанностей, и люди сразу же что-то заподозрят.
Захватить в плен чьего-то сына… Весьма подло, но я уже перестал удивляться подобным решениям Маски. Это было именно то, чего стоит ожидать от подопечного Шварца - в высшей степени циничный и прагматичный ход
— Однако, отвлеклись, — вдруг продолжил Лукер, — Тот предмет уже забрали, но тем не менее кое-что у меня сохранилось.
Он двинулся обратно в сторону машины, и вытащил из бардачка небольшой конверт. Раскрыв его, он вручил его мне. Внутри был сложенный пополам лист бумаги.
— Что это?
— Предметом который мы нашли - была странная бумажка. Было похоже на вырванную из книги страницу. Прежде чем оставить его в отделе, я отсканировал его. Просто на всякий случай.
Раскрыв лист, я увидел пустую страницу, с печатью Unitas Essentiae в верхней её части. Секунду я был в ступоре, словно бы мой мозг уже начинал понимать что-то, но пока не до конца осознавал, что же это всё-таки значит новоприобретённая информация. Вдруг, пазл в голове сложился. Печать Unitas Essentiae, та самая пропавшая со страниц Кодекса печать. Но если она пропала уже тогда, ещё в первый день, когда мы взяли его в руки то…
— Где вы нашли?! — в панике спросил я Лукера.
— Что? — не поняв вопроса, переспросил он.
— Где именно вы нашли этот листок бумаги?
— Около мэрии, прямо после второго столкновения, — пожал плечами он, — Что примечательно, он был снаружи территории, что довольно странно, ведь битва, насколько я знаю, была внутри.
О нет. Этого не может быть. Мне срочно нужно предупредить Сел. Я в панике вытащил телефон, чтобы набрать её, но… экран включается раньше, чем я успеваю сделать хоть что-то. На экране было одно уведомление. Сообщение от Эрика:
“Я кажется, нашёл кое-что очень важное. Приходи в храм. Сейчас. Мы с Сел уже тут”
— Лукер, мне срочно нужно попасть в Храм. Как можно быстрее.
Лукер бросил лишь один короткий взгляд на меня, и не задав ни единого вопроса, сказал:
— Садись в машину.