Елизавета тоже прониклась святостью этих мгновений. Однако её нервы не в силах и дальше выносить эти торжества, и она сразу же уединяется на вилле в Лайнце. На протяжении нескольких недель никто не имеет о ней никаких сведений.
Елизавета занимается новой редакцией своего завещания. В изъявлении своей последней воли до смерти кронпринца она первоначально собиралась оставить всё своё состояние Валерии. Теперь императрица делит его на пять частей, предназначая по две части обеим дочерям Гизеле и Валерии, а одну — своей внучке Елизавете, дочери покойного кронпринца. Не забыты императрицей и преданные ей люди: они получают пенсии и часть драгоценностей. Выясняется, что больше всего из приближённых дам Елизавета ценит Иду Ференци. Ей обещана пенсия в четыре тысячи гульденов и в знак особого расположения — золотое сердце с драгоценными камнями цветов венгерского национального флага, в то время как Марии Фестетич — пенсия в три тысячи гульденов и браслет. Не обойдена вниманием и Катарина Шратт, которая получает большой золотой талер Георга в виде броши, а из иностранных царствующих особ лишь жена императора Фридриха удостаивается в завещании серебряной подковы с золотым святым Георгием. Распоряжается Елизавета и самой большой своей тайной, своими рукописями. В особой шкатулке хранятся стихи, которые Елизавета однажды пожелала опубликовать. Иде Ференци поручено передать их герцогу Карлу Теодору. Ей также предписано сразу после смерти императрицы распечатать чёрный портфель с рукописями и распоряжениями.
Всё по настоятельному указанию Елизаветы опечатывается печатью с выгравированной морской чайкой. Отдав эти распоряжения, Елизавета вскоре уезжает в Ишль, где опять уединяется, продолжая питаться пищей, которая состоит теперь исключительно из молока и яиц. Вес императрицы составляет всего сорок шесть килограммов, что для женщины ростом сто семьдесят два сантиметра довольно мало. Тем не менее постоянно опасаясь потолстеть, Елизавета часто принимает паровые ванны, и сразу после них погружается в холодную ванну, в которой температура воды не превышает семи градусов. Это, естественно, увеличивает нервозность Елизаветы и развивает у неё малокровие. С ними снова ведётся борьба всеми возможными способами и средствами. Получается заколдованный круг...
24 сентября на свет появляется новая маленькая внучка, «чудная малютка Хедвиг с большими глазами». Семейство Валерии неуклонно пополняется, и Елизавета думает над тем, чтобы обеспечить её будущее. Ида Ференци уже давно уговаривает Елизавету собрать своё личное состояние, которое сделает её независимой. Елизавета последовала этим советам и со временем собрала наличный капитал, который в октябре 1896 года имел номинальную стоимость 3 873 519 гульденов и курсовую стоимость 4 483 991 гульден.
С появлением признаков надвигающихся холодов Елизавета начинает испытывать беспокойство и едва может дождаться того дня, когда отправится в привычное «зимнее» путешествие. На этот раз в первых числах декабря она отправляется в Биарриц. Образ жизни, какой она там ведёт, не слишком разумен. Она не желает есть мясо и в качестве замены велит добавлять в суп кровянистый сок, выжатый из полусырого бифштекса. Читает она теперь мало. Приковал её внимание лишь роман «Долой оружие» Берти фон Зуттнер, присланный автором, потому что ей близка развиваемая там тенденция. С утра до вечера она проводит время на берегу. Погода чаще всего ненастная.
Франц Иосиф, получающий отовсюду самые дурные вести о жене, посылает, наконец, в Биарриц своего лейб-медика доктора Керцля, поручив ему посмотреть, всё ли в порядке. Приехав, тот узнает об образе жизни императрицы, о карлсбадском лечении, которое ей никто не назначал, о необычном питании, о постоянном взвешивании и приходит в ужас. Он немедленно отменяет карлсбадские воды, ибо вообще не понимает, для чего императрица их пьёт, и настоятельно советует ей больше есть и выпивать за едой немного вина. В ответ на его доклад монарху и просьбу повлиять на Елизавету, чтобы она прислушивалась к врачебным рекомендациям, Франц Иосиф увещевает жену: «Я надеялся, что эта ненастная, штормовая погода быстро вынудит тебя покинуть Биарриц и направиться на мыс Мартина, а теперь у тебя такое настроение мировой скорби, которое ещё больше усугубляется рёвом моря и завыванием бури... Боюсь, ты не будешь следовать советам Керцля и будешь продолжать разрушать своё здоровье, пока не станет слишком поздно и помочь окажется невозможно. К сожалению, мне не остаётся ничего другого, как только просить тебя хотя бы из сострадания ко мне и к Валерии как следует беречь себя, жить по предписаниям Керцля и прежде всего как следует есть...»