Между тем императору дали понять, что оставлять войска в такой момент нельзя. «Мой милый, милый ангел, — пишет он после этого. — Не верь, будто я обескуражен случившимся и признаю себя побеждённым, напротив, я сохраняю уверенность и прилагаю все силы, чтобы вселить её и в других... Я стремился в Вену только потому, что полагал, что теперь буду там нужнее, чем здесь, однако это не так, поэтому до середины июля я останусь здесь со своими славными солдатами. Не огорчайся из-за этого... Твой политический план содержит весьма интересные мысли, однако пока не следует терять надежду, что Пруссия и Германия ещё придут к нам на помощь, а до той поры о переговорах с неприятелем нечего и думать...»
На этот раз Елизавета совершенно отчаялась из-за того, что муж всё ещё не возвращается. Молодая женщина теряет самообладание, и Францу Иосифу приходится постоянно успокаивать её, что во время сражений ему ничего особенного не грозит, о плене не может быть и речи, но все его уверения не помогают. Елизавета изнервничалась вконец. Будущее представляется ей мрачным, безысходным. Она убеждена, что свекровь, которая стоит между ней и мужем подобно злому духу, с радостью погубит и всю империю. При всём этом Елизавета безумно волнуется, не разлюбил ли её муж. Она чувствует себя обиженной, когда Франц Иосиф пишет, что ему нужно вернуться в Вену ради дел; ему следовало бы написать, что его неудержимо влечёт домой страстное желание увидеть её... Она, никогда не интересовавшаяся политикой, в силу обстоятельств вынуждена теперь делать это.
Только Пруссия, угрожая Наполеону III на Рейне, способна сразу же коренным образом изменить ситуацию в Италии. В Вене ходят слухи о встрече Франца Иосифа с принцем Прусским. Елизавета хочет точно знать, правда ли это.
Между тем император услышал от матери новые жалобы на образ жизни супруги. Ему предстоят переговоры с Наполеоном III, организованные принцем Александром Гессенским, однако известия из дома лишают его столь необходимого для этого душевного покоя: «Дорогая Зизи! Мой ангел! Не могу передать тебе, как тоскую по тебе и тревожусь за тебя! Меня приводит в отчаяние тот ужасный образ жизни, который вошёл у тебя в привычку и который неизбежно разрушит твоё драгоценное здоровье. Умоляю тебя, откажись от такой жизни, спи по ночам, самой природой отведённым для сна, а не для чтения или писания писем. Не слишком увлекайся верховой ездой, особенно быстрой... Мне очень больно, что я доставил тебе неприятность, написав, что в Вену меня призывают исключительно дела. Так вот: единственное, что побуждает меня вернуться домой, и моя единственная радость по возвращении — снова обнять тебя. Но в нынешнее время нельзя слушаться велений сердца — приходится подчиняться лишь чувству долга. О встрече с принцем Прусским, о которой ты мне сообщила, я ничего не слышал. Боюсь, мне не избежать совсем другой встречи — встречи с архиплутом Наполеоном. Это было бы мне крайне неприятно, однако если это пойдёт на пользу монархии, я бы всё же пошёл на это. Теперь Наполеон, кажется, горит желанием во что бы то ни стало заключить мир...»
События стремительно развиваются. Наполеон, опасаясь, что, пока он застрял в Италии, его родина может сделаться лёгкой добычей прусских войск, не менее заинтересован в заключении мира, чем Австрия со своей ослабевшей армией, недовольной Венгрией и недоброжелательно настроенной Россией в тылу. Это положение дел приводит 11 июля к встрече в Виллафранка, за которой вскоре следует подписание мирного договора. Наконец Франц Иосиф получает возможность вернуться, чтобы обнять Елизавету и разобраться с накопившимися дома делами. Он застаёт жену в состоянии необычайного нервного возбуждения, детей же — здоровыми и невредимыми. Однако отношения Елизаветы с его матерью резко обострились. Эрцгерцогиня настаивает на том, чтобы оказывать на воспитание кронпринца наибольшее влияние в целях наилучшей подготовки его к выполнению ожидающей его в будущем миссии. Его воспитательнице приходится очень нелегко: от матери и от бабушки своего питомца она получает взаимоисключающие указания, что было особенно заметно, пока высший арбитр находился далеко.
Франц Иосиф вынужден всё время лавировать между женой и матерью. Встать на сторону какой-то одной из этих высокородных дам очень нелегко, потому что нередко обе по-своему правы, отстаивая разные точки зрения. Однако политические взгляды императора под влиянием прошедшей войны претерпели заметные изменения: он перестал прислушиваться исключительно к тем мнениям и людям, которые пользуются симпатией его матери, перейдя тем самым на позиции своей жены, всегда отличавшейся большим либерализмом и свободомыслием. Уже отстранён граф Буоль, политика которого полностью себя скомпрометировала, а его место занял граф Рехберг. Но это ещё не всё. Снят и барон Бах, отстаивавший свою централистскую систему. Франц Иосиф пришёл к идее о конституционной форме правления, хотя ещё не решился реализовать её. Сейчас для этого самое подходящее время, ибо общая ситуация крайне неблагоприятна; престиж Австрии в глазах всего мира неизмеримо упал. Курс, выбранный после подавления революции и предусматривавший отмену конституции, привёл к ошибкам во внешней политике и не дал ожидаемого результата. В армии после ужасно неудачного руководства кампанией царило огромное недовольство. Все показывали пальцем на всесильного графа Грюнне, который рекомендовал Гиулайя. Император решился убрать его с поста своего генерал-адъютанта и перевести на должность обер-шталмейстера. Это было равносильно прямому поражению матери Франца Иосифа, главным фаворитом которой и являлся Грюнне. Одновременно этот шаг императора расценивается как дружественный жест в отношении Венгрии, поскольку позиция Грюнне в отношении этой страны была прекрасно известна.