Вторая. В Брежневское время в Баку оперировала дерзкая банда грабителей. Ей руководила женщина переодетая мужчиной. Матерые бандиты дрожали от страха перед главарем, так как лют он был очень. Никто из них не подозревал, что главарь на самом деле был молодой и красивой женщиной.
anna_epshtein
Короче говоря, еще одна иллюстрация к тому, как родители могут изуродовать психику ребенка, если, конечно, постараются.
lobastova
Замечательная история.
В Израиле тонут в пустыне по нескольку человек в год. Во время дождя поток сносит все, что стоит у него на пути. Более того, иногда даже не надо, чтобы дождь шел прямо над тобой. Дождь может идти за 10-ки километров в горах, а пустыню затапливает. Это очень страшно и опасно.
Особенно часто люди тонут на джипах. Человек думает, что «раз я в джипе, я проеду», но не тут-то было.
В плане аварий и техники безопасности человек может все — можно отморозить ноги в пустыне, можно получить сотрясение мозга от шлагбаума открывающегося только вбок на уровне талии, можно получить ожог мужского достоинства от гильзы соседа по стрельбищу… Всего не перечесть.
К вопросу о теории времени
4.04.2011
На днях я встретился с прошлым. Побывал на концерте Джоан Баез. Если бы это произошло в Москве, Лондоне или Париже, вряд ли я остался бы под таким впечатлением. Но концерт был в Бретани, в городе мне малознакомом, а для Джоан Баез, я полагаю, вовсе чужом. От этого возникло иррациональное ощущение, будто она приехала специально — посмотреть, как я прожил без нее эти сорок лет.
Я купил пластинку прогрессивной певицы, поющей для простых американцев и борющейся за мир во всем мире, в магазине «Культтовары» близ метро «Кузьминки». Мне было шестнадцать, я учился в десятом классе. Фирма «Мелодия», редко баловавшая советский народ чем-нибудь живородящим, расщедрилась на LP с двумя десятками песен. Я прослушал каждую раз по тысяче, расшифровал все слова (иногда неправильно) и выучил наизусть. Я до сих пор их помню: «She cried: Oh, Willy, don’t murder me, I’m not prepared for eternity». «They called her Handsome Mary, the Lily ot the West.». И так далее.
Странное было время. И страна, в которой я жил, была странная. С одной стороны — ленинские уроки и «хлеборобы засыпали в закрома Родины»; с другой — тоска по тридевятым землям, где ровесники собираются в Вудстоке, где across the nation such a strange vibration, а если едешь в Сан-Франциско, обязательно wear some flowers in your hair. В общем, здесь тоска и мертвечина, а там свежее, настоящее и прежде небывалое. Гудбай Америка, где я не буду никогда.
Поэтому мои приятели-студенты рисовали на с трудом добытых джинсах знак борьбы за мир и перевязывали волосы шнурком, а я, хренов хиппи с комсомольским билетом, отрастил прическу афро и выглядел вот так:
В семидесятые очень многие в Советском Союзе слушали песни Джоан Баез — спасибо безымянному редактору фирмы «Мелодия», убедившему начальство, что Баез почти такая же прогрессивная, как Дин Рид и Анджела Дэвис.
Потом у нас даже появилась собственная JB — Жанна Бичевская, и все радовались, когда она пела про догадливого есаула в стиле кантри, а Баез уже считалась вчерашним днем. Потом у Жанны Бичевской уехал терем, и ее тоже слушать перестали. Потом оказалось, что Америка не гудбай, а хеллоу и что нет ничего волшебного в «тертых джинсах».
В общем, как пишут в романах, шли годы.
И вот их прошло без малого сорок, гастрольный тур семидесятилетней JВ случайно пересекся с моим вакационным маршрутом (а мне-то уже вдвое больше, чем ей было тогда), и пошел я на концерт, думая, не зря ли я это делаю. «По несчастью или к счастью, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места. Даже если пепелище выглядит вполне, не найти того, что ищем, ни тебе, ни мне», — предостерегает поэт и хочет вообще запретить «путешествие в обратно».
Поэт не прав. Возвращайтесь в обратно, не бойтесь.
Во-первых, я увидел полный зал людей своего примерно возраста, и все они тоже помнили те песни наизусть, подпевали. Бретань от этого сразу стала мне как-то ближе.
Во-вторых, на сцену вышла не старушка с треснувшим голосом, а всё та же JB, только седая. Она, правда, хромала. Но все сразу поняли, что она всё та же, когда JB объяснила, отчего хромает. Оказывается, она построила на ветвях старого дуба гнездо и ночует там иногда, чтобы чувствовать себя ближе к звездам. Ну и навернулась.
По-французски Баез говорила примерно так же, как я: And she takes this road dans le ciel — это, вероятно, чтоб мне было понятней.