В эту минуту дверь распахнулась настежь, и комнату вошел хозяин замка.
― Миледи, к вам будет небольшая просьба! ― сразу с порога же начал он, ― вы должны подписать одно небольшое письмо.
― О чем оно? ― прошептала, смертельно побледнев, бедная красавица.
― Вы должны известить своего мужа, что добровольно остаетесь в Тагеле и просите оставить вас в покое. Само собой разумеется, и в осаде замка не будет никакого смысла. Это будет очень разумно с вашей стороны!
— Нет! Ни за что! — тихо, но твердо ответила Радмила.
— Эй, кто там! — заорал Норис, обернувшись к двери, и в комнату вошел угрюмого вида мужчина. ― Иди, поищи старого Гуго, пусть зайдет ко мне в кабинет. Да, пусть отец Евстафий тоже заглянет туда. Мы с Армелем сейчас будем там.
Оставшись одна, как она думала, Радмила бросилась на постель и предалась грустным размышлениям.
Вдруг из-за камина тихой тенью выскользнула Мегги — Радмила совсем позабыла о своей новой подруге ― и, присев на краешек кровати, прилегла рядом и стала гладить по крутым золотистым локонам. Молодая женщина почувствовала, как дрожит тело прекрасной славянки. Своими тонкими руками Мегги пыталась закрыть Радмилу от страшных бед и напастей, что так внезапно ворвались в ее счастливую жизнь. Англичанка взволнованно зашептала.
— Покорись им временно, сделай, что они хотят, мы все потом уладим, — ее отрывистый шепот свистел в зловещей тишине, — ты не знаешь, на что способны эти негодяи, — Радмила почувствовала, что по ее плечу потекли слезы и оглянулась. На бледном лице Меган как-то неестественно алел неровными пятнами румянец, а из зеленых глаз катились крупные слезы. Мокрыми дрожащими пальцами англичанка провела по золотым кудрям Радмилы, будто в последний раз наслаждаясь их красотой.
— Я прошу тебя, — продолжала она, — я не хочу больше жестокости…. они истязали мое тело, а тебя они вообще могут убить.
Радмила прижалась щекой к пылающему лицу новой подруги. Мало кто в ее жизни так переживал за нее.
Несколько минут спустя в дверь спальни постучали.
― Миледи, пройдемте в кабинет, там уже вас ожидают! ― насмешливая улыбка скривила губы наглого слуги. Он чувствовал, что положение Радмилы в замке не слишком высокое. ― Я провожу вас.
― Хорошо, ― только и смогла выдавить из себя пленница. ― Но я пойду в том случае, если со мной будет Меган.
― Милорд не давал никаких указаний насчет мисс Меган. Но она может подождать вас в коридоре,― он взял факел и пошел вперед.
Они спустились вниз, на второй этаж. Длинный темный коридор привел в большую комнату с узкими окнами, освещенную восковыми свечами в серебряных светильниках. Граф Норис, сидевший за столом вместе с хамовником, поднял кубок с вином, показывая Радмиле в сторону накрытых узкими ковриками скамей у дальней стены, где уже сидели два человека, ― пожилой, в зеленом суконном костюме, седой как лунь, и молодой, невзрачной внешности, с острыми недобрыми глазами, в монашеском плаще и черной рясе.
― Гуго, возьми перо и пергамент и подойди к столу. Будешь писать то, что я тебе продиктую
И граф начал диктовать письмо к королю Генриху. Оно было такое страшное, что у бедняжки Радмилы чуть не остановилось сердце. В нем граф Дорсет извещал своего сюзерена, о том, что его сосед, граф Девон, организовывает государственный переворот и подбивает других баронов выступить против короля. Он вызвал своих друзей, бывших тевтонцев, сделал их баронами и собирает войско против короля. Он презирает Генриха III и распускает гнусные сплетни о королеве. Доказательства находятся в его замке Тагеле. Пусть король пришлет своих представителей, и он, Норис Осборн, передаст переписку злоумышленников им в руки.
Когда это послание было написано, Норис запечатал его своей печатью и сказал монаху:
― Брат Евхимий, когда ты можешь отправиться в путь?
― Через два часа, милорд. Мне только надо зашить ваше послание в подкладку плаща и перекусить на дорогу.
Армель наблюдал за всеми с невозмутимым видом.
Радмила, сидевшая на другом конце комнаты, встала и в крайнем волнении слушала их разговоры.
— Не могу поверить, что милорд граф и вы, сэр рыцарь, можете пойти на такую гнусность! Не нужно никого посылать к королю! Пишите это проклятое письмо к моему мужу, я выйду на стену и скажу все, что вы требуете, — дрожащим голосом сказала она и, отвернувшись, подошла к окну, чтобы не видеть торжества, сверкающего в злобных черных глазах Армеля. Она почувствовала, как соленые слезы обжигают горло.