Рассвирепевший ветер дул уже с такой ожесточенной силой, что срываемые им с вершин морские брызги слились в сплошной поток пожелтевшей в лучах заходящего солнца морской воды, с воем несущийся над мачтами галеона.
— Фелюга пропала, — раздался крик с мостика, и все стали всматриваться вправо, где еще недавно взмывал к небу рыбацкий парус.
— Вон, — произнес упавшим голосом шкипер, указывая рукой на обломок мачты с обрывком паруса, взмывший на гребень соседней волны. Десятки рук потянулись, чтобы стянуть мокрые шапки и перекреститься. Все дальше и дальше с каждым взмахом волны удалялись обломки рыбацкого судна. Напрасно вглядывались моряки с галеона — на вспененной поверхности океана не было видно ни одной головы. Несчастный галеон трещал и выл каждым своим членом. Толстая грот-мачта изгибалась под порывами ветра и, похоже, готова была треснуть. Потоки воды уже почти беспрерывно катились по округлой палубе, грозя смыть за борт любого, кто зазевается.
— Мы не можем уйти! Внизу еще страшнее, — силилась перекричать гул ветра Радмила, отвечая на требование боцмана спуститься в каюту.
— И все-таки вам придется выполнить распоряжение патрона и спуститься в каюту, — приказал подошедший шкипер.
В каюте, при тусклом свете раскачивающегося под потолком фонаря, испуганные женщины со страхом прислушивались к жутким ударам волн, сотрясающим корабль. Казалось, каждый из этих ударов станет последним. Но нет, стойкий галеон вновь и вновь после сильного крена, как бы нехотя начинал выпрямляться, и на душе становилось легче. По каюте с грохотом ездили от борта к борту различные предметы — стулья, кружки, сундуки. Молодые женщины уже устали их крепить. Новые вещи выползали из каких-то углов и, через пару минут в каюте опять царил беспорядок.
Эта ночь кошмаров, казалось, никогда не кончится. Но в какое-то мгновение Радмиле ощутила, что галеон накренился меньше. Потом еще меньше. И она уже уверенно стала чувствовать, что качка ослабевает. С измученным от бессонницы лицом она выбралась на освещенную первыми лучами всходящего солнца палубу. Да, ветер затихал. И хотя еще бежали еще громадные валы один за другим, но сверху уже не было зловещего буруна. Небо было изумительно чистого розового цвета. Разорванные паруса хлопали по мачтам и надстройкам. Кое-где виднелись остовы сорванных неизвестных женщинам приспособлений.
— Хорошо, что еще мачты целы, — проговорил усталым хриплым голосом шкипер. Ночь выдалась тяжелой — это видно было по морякам. Промокшие до нитки, с воспаленными от морской соли и бессонной ночи глазами, они пытались навести на палубе порядок.
— Эрвина ранило, сильно ударило волной об угол рубки, — поведал шкипер.
— И рыбаки погибли, — добавила горестно Мегги.
— Благодарите Святого Николая, что хоть мы выбрались из этой передряги, — отвечал ей бывалый морской волк.
Кофе шейха
Палестина, замок Атлит, 1243 год
Огромные волны с шумом бились о могучие каменные стены замка Атлит и с пеной разбегались по пестрой окатанной гальке. На ярком фоне голубого безоблачного неба резко выделялась ослепительно белая северная башня крепости. Галеон плавно развернулся в гавани и уперся бортом в скрипучий причал. Совсем другая страна открылась Радмиле. На причале работали дочерна загорелые люди в полосатых платках и длинных белых рубахах. Несколько мужчин в белых плащах с крестами, как у Ульриха, руководили их работой. Были среди рабочих и европейцы. Их белая кожа покраснела от жгучего аравийского солнца. Было очень жарко. Раскаленный сухой ветер обжигал не только кожу, но даже роговицу глаз. Радмиле захотелось снять с себя тяжелое длинное платье и искупаться в море. Она перегнулась через ограждение корабля
— Посмотри, Меган, как правильно одеты местные жители! Нам бы такую одежду. Ветер обдувает все тело, — по-хорошему позавидовала она.
Но на палубе тоже было интересно. К тому же вещи их уже поплыли на спинах работников на берег. Прибывшие в Палестину крестоносцы обнимались со своими братьями. Издалека их быструю речь понять было уже трудно.
— А здесь прохладно, — думала Радмила, шагая вместе с крестоносцами по сумрачной подземной галерее замка Ордена. Из-под мрачных сводов на нее сурово смотрели каменные лица героев крестовых походов, ангелы, неизвестные ей существа с крыльями и длинными ужасными зубами. Гулкое эхо их шагов терялось где-то вдали.
Комната Радмилы и Меган немногим отличалась от каюты галеона. Две грубые деревянные кровати, небольшой стол, два кресла, неоштукатуренные каменные стены, простая занавеска в проеме окна. В комнате уже стояли две большие бадьи с горячей водой, ― после долгого морского плавания путешественникам нужно было вымыться. Меган сразу ушла выяснить, как им добраться в Петру. А Радмила начала распаковывать свои сумки. Первым делом она достала волшебную диадему и положила на стол. Затем забралась в бадью и удовольствием вымылась. Выбравшись из нее, она подошла к столу и стала расчесывать волосы. В этот мгновение взгляд Радмилы случайно упал на подарок Лалы. Она как-то необычно засверкала алмазами на маленьком столике. Случайный луч солнца вызвал разноцветную радугу вокруг главного камня в центре. Так захотелось одеть ее! Когда Мегги ушла, руки Радмилы сами потянулись к украшению. Прохладное золото ласково обняло голову. И сразу мысли потекли по-другому!