Пенелопе было обидно, что муж весь день игнорировал ее, давая понять, что их брак – всего лишь фикция. Она понимала, что Грэм не станет менять ради нее устоявшийся образ жизни. Подойдя к спальне мужа, Пенелопа постучала в дверь, и на пороге появился Джон, камердинер Грэма.
– Я принесла ужин. Виконт неважно себя чувствует? – озабоченно спросила она.
Прислуга в доме считала Тревельяна инвалидом, но Пенелопа не воспринимала мужа как больного человека, несмотря на его увечья.
– Его светлость уже спит, миледи, – ответил Джон, бросив на Пенелопу сочувственный взгляд. – Приезд в Лондон сильно утомил его. Он всегда испытывает недомогание после длительных путешествий.
Пенелопа помолчала, задумчиво глядя на поднос.
– Я могла бы сделать ему компресс, – наконец сказала она. – Я умею ухаживать за больными.
Однако Джон, явно не желавший впускать Пенелопу в комнату, был непреклонен.
– Не стоит беспокоить его светлость. К утру ему, как всегда, станет лучше. Я поставлю ужин на столик рядом с кроватью на случай, если он ночью проснется и захочет есть.
Пенелопе не оставалось ничего другого, как вернуться в столовую. Она решила, что слишком поспешна в своих суждениях. У Грэма, должно быть, действительно слабое здоровье. Ей следует впредь более внимательно и заботливо относиться к нему, несмотря на его ужасный характер. И все же даже сочувствие, которое Пенелопа испытывала к захворавшему мужу, не помешало ей лукаво улыбнуться при мысли о том, как он поморщится, отведав переперченную пищу. Впрочем, лорд Тревельян заслужил подобный ужин.
Вернувшись в комнату, Джон принялся за еду, однако на его глаза моментально навернулись слезы, а горло и язык обожгло как огнем. Схватив бокал с вином, камердинер залпом осушил его. Испугавшись, что его отравили, он налил себе еще и вскоре начал хмелеть.
Вернувшись поздно вечером домой, виконт застал Джона изрядно пьяным. Слуга с несчастным видом сидел в кресле, кашляя и прихлебывая вино. Грэм бросил взгляд на остатки ужина, а потом понюхал их. Громко чихнув, он бросил содержимое блюда в камин. Догадавшись, что испорченный ужин – месть Пенелопы, Грэм невольно улыбнулся, жалкий вид Джона даже заставил его громко рассмеяться.
Хохот Грэма разбудил обитательницу смежной спальни. Открыв глаза, Пенелопа сначала решила, что ее муж сошел с ума, но смех был веселым и заразительным, и ее страхи вскоре рассеялись. Успокоившись, она снова погрузилась в крепкий сон, не подумав о том, что Грэм обязательно что-нибудь предпримет в ответ на ее проделку.
Глава 4
Месть Грэма была жестокой. Вскоре после завтрака Пенелопу окружила толпа торговцев, модисток, перчаточников, ювелиров, швей и сапожников, которым ее муж приказал одеть ее с головы до ног. Они целый день не давали Пенелопе покоя. Мало того что она примеряла множество нарядов, с нее снимали мерки и вертели как куклу, ей пришлось одновременно еще и отвечать прислуге, осаждавшей ее всевозможными вопросами. Она не хотела разбираться, мстил ли ей Грэм за вчерашнее или проявлял великодушие, заботясь о ее гардеробе. Если бы муж вошел сейчас в комнату, она, пожалуй, не раздумывая набросилась бы на него с кулаками.
Но Грэм благоразумно не показывался ей на глаза. Зато Александра, которая, словно маленькая фея, вскоре появилась в спальне Пенелопы, целый день не отходила от мачехи. Сев на подзеркальник, девочка стала примерять шляпки, прикладывать к голове страусовые перья, а потом надела длинные перчатки и завернулась в кусок розового атласа. Александра внимательно наблюдала за мачехой, которая заказала портным несколько простых повседневных платьев из муслина и выбрала пару перчаток, изящную шляпку и меховую пелерину для выходов на прогулку. Когда же модистка заявила, что подобный гардероб подходит скорее служанке, чем виконтессе, Пенелопа решительно возразила.
– Мне не нужно много одежды, – сказала она. – Возможно, я закажу еще одно платье для выездов на званые обеды. Вот этот золотистый креп мне очень нравится. И это, пожалуй, все, что мне необходимо. Лорд Тревельян не принимает участия в светских увеселениях, и мне не требуются наряды для балов и посещения театров.
Вопреки протестам хозяйки модисткам удалось надеть на нее платье из сиреневого шелка, подол и рукава которого были отделаны рюшами и вышивкой. Глубокий вырез оставлял обнаженными шею и верхнюю часть груди. Взглянув на себя в зеркало, Пенелопа увидела шикарную светскую львицу. Нет, она не могла бы появиться на людях в столь изысканном наряде.
– Я не буду носить это платье, – решительно заявила Пенелопа и начала вынимать булавки, скреплявшие корсаж.
– О нет миледи, оно вам очень идет! – воскликнула модистка и поспешно кивнула стоявшему рядом с ней ювелиру.
Тот с готовностью выступил вперед и, открыв свой ларец, показал великолепные украшения. Взяв дорогое колье из аметистов и бриллиантов, модистка надела его на шею Пенелопы.
– Вот видите? В этом наряде вы похожи на королеву. Его светлость будет гордиться вами.
– Если я куплю это, виконт сочтет меня страшной мотовкой и будет совершенно прав, – заметила Пенелопа. – Прежде чем поддаться на ваши уговоры, я должна получить его разрешение на приобретение столь дорогих вещей.
Это была отговорка, с помощью которой Пенелопа хотела отделаться от назойливой модистки. Она понимала, что наводнившие дом портные и торговцы не осмелятся беспокоить лорда Грэма, а сам он вряд ли зайдет в ее спальню, зная, что здесь толпятся посторонние, кроме того, они могут упасть в обморок, увидев его обезображенное лицо.
Но Пенелопа не приняла в расчет Александру.
– Папа сейчас в своем кабинете, – заявила девочка. – Вы можете попросить у него разрешения купить это нарядное платье. Он непременно подарит его вам. А можно, я сошью себе точно такое же, когда вырасту?
Модистка бросила на Пенелопу торжествующий взгляд.
– Конечно, – смущенно ответила Пенелопа. – Однако я думаю, нам не следует беспокоить папу.
– О, он не станет возражать, если мы позовем его сюда! – весело воскликнула Александра. – Он сам послал меня к вам, чтобы я посмотрела, как идут дела. Если хотите, я схожу за ним.
Пенелопа не хотела, чтобы Грэм появлялся в ее спальне, где такое множество людей. Она знала, как болезненно он воспринимает необходимость общения с незнакомцами. Нет, звать его сюда было бы слишком жестоко.
Тяжело вздохнув, Пенелопа приподняла сиреневую юбку и, не надевая обуви, в одних чулках, спустилась на первый этаж, туда, где располагался кабинет мужа.
Когда она вошла, он поднял на нее глаза и, медленно встав из-за стола, смерил взглядом.
– Вижу, что модистка времени зря не теряла и успела приодеть вас. Она очень неглупая женщина. Подойдите поближе и повернитесь, я хочу посмотреть, как сидит на вас это платье.
Пенелопа не ожидала такого пристального интереса к одежде со стороны человека, который носил самые простые жилеты и галстуки и, казалось, вовсе не следил за модой. Она сделала несколько шагов вперед, покружилась перед мужем, демонстрируя ему изящные сборки сзади на юбке, а потом присела в реверансе.
– Я пришла, чтобы узнать ваше мнение о цене этого великолепия, милорд, – промолвила она. – Я понимаю, что потревожила вас по пустякам, но Александра сказала, что вам будет интересно взглянуть на меня.
Увидев, что Грэм не сводит глаз с ее декольте, Пенелопа выпрямилась и отошла в тень, ругая себя за то, что не накинула шаль на обнаженные плечи.
Моя дочь совершенно права. Я должен видеть, на что расходуются мои деньги. В данном случае я считаю, что они потрачены не зря. Этот наряд намного лучше серых закрытых муслиновых платьев, которые вы носите. Пусть модистка полностью обновит ваш гардероб на свой вкус. Новые наряды жены были бы для меня поводом для того, чтобы хотя бы изредка спускаться в столовую к обеду и любоваться тем, что для вас сшили. Ну и, конечно, для того, чтобы проследить, кто и как приправляет мою еду.