— Я вовсе не думаю, что коллекционирование мужей войдет у меня в привычку, Майкл. Судя по всему, месяцев, проведенных с тобой, мне хватит до конца жизни, — произнесла Кэрри отчетливо ледяным тоном, не оставлявшим никаких сомнений в том, что она очень зла. Кэрри повернулась и направилась за ожидавшим их портье к лифту, не заботясь о том, последует ли за ней Майкл.
Кэрри переодевалась долго. Она взяла с собой струящееся платье, которое Джулия заставила купить, несмотря на немыслимую цену. Состоявшее из искрящихся жемчужных ромбов, скрепленных тончайшими шнурами, оно покорило Кэрри с первого взгляда. Повязав на шее воздушный шарф в тон платью, и закинув его длинные концы назад, Кэрри скользнула в шелковые бальные туфельки. Теперь пора взглянуть на себя в зеркало, подумала она.
Однако отражение ее не порадовало: из зеркала смотрела не Кэрри Ховард, а миссис Майкл О’Берри с лицом бледным и напряженным. Кэрри взяла сумочку и открыла дверь.
Майкл стоял на балконе, опершись руками на перила и внимательно следя за оживленным движением по Нилу. Мгновение он оставался неподвижным, и глаза Кэрри смягчились, задержавшись на его могучей фигуре. Затем он обернулся и окинул ее холодным отсутствующим взглядом.
— Еще одно состояние, полагаю, — пробормотал он, выпрямившись.
— Совершенно верно, — ответила Кэрри, борясь с дрожью в голосе. — Притом весьма значительное…
Майкл наградил ее скупой улыбкой за неукротимый дух борьбы.
— Платье стоит того, уверяю тебя. Но следует приложить гораздо больше усилий, чтобы заставить меня содрогнуться, — заметил он, мрачно насмехаясь над ее наивностью. — Ведь именно таково твое намерение?
— Будь осторожнее со словами! — посоветовала Кэрри.
— Но я с удовольствием пойду тебе навстречу, — заверил ее Майкл. — А теперь дай мне свое запястье.
— Зачем? Хочешь сломать?
— Очень заманчиво. Но нет.
Майкл ждал. Немного нервничая, Кэрри протянула руку и с недоверием наблюдала, как он застегивает браслет — полоску неограненных алмазов, заключенных в прекрасную филигранную золотую оправу, — на ее запястье.
— Майкл, — попыталась возразить Кэрри, — я не могу это принять.
— Даже если я скажу, что это очень обидело бы меня? — Его подбородок напрягся. — Рассматривай браслет всего лишь как реквизит, Кэролайн. Что ты с ним сделаешь потом… меня не касается.
— Верну тебе, — с отчаянием в голосе произнесла Кэрри. — И кольцо. Все.
— Нет, спасибо. — В его глазах промелькнула улыбка, немного согревшая сердце Кэрри. — Мне все это ни к чему.
— Я… я пойду возьму плащ.
И когда она, склонив голову, надевала мягкий бархатный капюшон, зеркало убедило ее, что бледность больше не проблема. Щеки Кэрри горели огнем.
Вестибюль отеля был переполнен мужчинами в вечерних костюмах и женщинами в потрясающих платьях. Очевидно, все они собрались на представление «Аиды» под открытым небом. Но Майкл шел, не задерживаясь, несмотря на несколько попыток завязать с ним разговор. Он помог Кэрри сесть в ожидавшую их машину, и шофер тут же тронул с места.
— Это далеко? — спросила она, когда они достигли окраин города, где в заброшенных карьерах, откуда добывали камни для пирамид, разместился рынок с огромным количеством глиняной посуды, лежавшей рядами и поблескивавшей в лучах заходящего солнца.
— Ты скоро увидишь пирамиды, — пообещал Майкл и оказался прав.
Солнце уже склонилось к самому горизонту, когда машина наконец остановилась. Майкл О’Берри помог жене выйти и повел ее по бесплодной каменистой земле к краю песчаной гряды.
Внизу, в долине Гизы, стояли три огромные пирамиды, окруженные развалинами меньших гробниц. Тени удлинились до бесконечности, и огненный шар, медленно опускавшийся там, где начиналась пустыня, казалось, воспламенил небо. Песок на мгновение вспыхнул багрянцем, а затем все кончилось, и только розовые блики окрашивали надвигающиеся сумерки. В потемневшем небе зажглась первая звезда.
— О, как они великолепны! — тихо выдохнула Кэрри, и Майкл, словно разделяя чувства жены, нежно сжал ее пальцы. — Невероятно! — сказала она, переведя дыхание. — Спасибо тебе.
Майкл словно не слышал ее слов, и прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он пошевелился и обернулся к Кэрри.
— Очевидно, простых извинений за то, что я сказал сегодня днем, недостаточно, — холодновато произнес Майкл. — Ну а это стоит того, чтобы простить меня.
Кэрри задохнулась. Майкл О’Берри ничего не делал наполовину. Днем он истерзал ее сердце, а сейчас довел до слез умиления одним ошеломляющим жестом. Это нечестно. Она перевела взгляд с настойчиво изучавших ее глаз на темнеющие пирамиды. Куда угодно — лишь бы Майкл не смог догадаться, как она беззащитна, как заблудилось ее сердце и не может найти нужной дороги.