- Жена брата рожает. Она мучается второй день, а повитуха не может помочь. Её отвары не помогают, не знаю, что и делать, - она вытерла слезу, которая прокатилась по нежной щеке.
- Так надо было сказать нам, Лилия работала акушеркой и она поможет ей. Гиз, - позвал он друга, а тот поспешил подойти, - нужна медицинская помощь, приведи сюда Лилию.
- Хорошо, - он ушел по тропинке, не задавая лишних вопросов, настоящие мужчины не многословны.
Чэбе уже переговорил со мной мысленно, и я доставала чемодан с медицинскими препаратами и хирургическими инструментами. Гиз встретил меня на тропинке, я уже спешила на помощь, время всегда играло важную роль в вопросах здоровья, а, значит, жизни.
Не прошло и получаса, как я пришла с чемоданчиком вместе с Гизом. Вскоре слабенький крик малыша раздался из комнаты, а муж женщины зарыдал от счастья, опустившись на землю около стены. Мне не составило труда помочь им обоим, убрать боль и придать сил младенцу, который вот-вот ослабнет. Он боролся из последних сил, но жизнь била ключом в его крошечном сердечке с такой силой, что я удивилась. Долгожданный сын и первый внук был самым желанным маленьким человечком. Он вырастет и станет хорошим другом для детей Эрла и Лии. Я видела его будущее, которым всегда будут гордиться его родные. Капитан корабля будет звучать гордо. Таким образом, у нас появились хорошие соседи, а у Чэбе шанс завладеть Лией на правах мужа, значительно сократив сроки ухаживания.
Моника, как лиана, обнимала меня, постоянно крутилась около меня, стараясь не терять меня из вида. Лео с удовольствием обнимался и целовался со мной, показывая всем своим видом, что принял меня такой, какая я есть. Микеле не оставалось ничего, как начать ухаживать за мной.
Моя жизнь постепенно налаживалась, Микеле приглашал меня на прогулки при полной луне, которая освещала полоску прибоя необычным светом. Он старался сблизиться со мной, становясь другим вечером. Я поняла почему. Микеле смущали мои глаза, и он чувствовал вину перед Кьярой, возрождая свою любовь к другой женщине с частицей его любимой Кьяры. Этот процесс был сложным и утомительным, бурным и противоречивым. Понимая, какие трудности происходили внутри его, я не торопила его и ждала действий с его стороны, пустив всё на самотёк. Он перестал бороться и отдался своим чувствам, которые затягивали его, а, точнее, притягивали. Половина Кьяры, и половина Лилии в одной женщине волновали его, когда он разыскивал одну из нас внутри маленькой женщины.
Он, как гора возвышался надо мной, но мне было не страшно, а наоборот, чувствовала защиту, как за каменной стеной. Мне было приятно сидеть на покрывале, смотреть, как волны набрасываются на берег с завидны упорством поглотить сушу. Микеле сидел рядом, стараясь не касаться моей одежды и тела. Прохладный ветерок ласкал лицо и волосы, путая их и мысли в голове. Это у Кьяры кружилась голова, чувствуя свою любовь на расстоянии ладони. Лилия вздрогнула от порыва ветреного шалуна, который забрался под юбку, взметнув её вверх.
- Ты замёрзла? - спросил он и снял свою лёгкую рубашку с пальмами и морем, как и у многих мужчин на острове.
- Немного, сегодня что-то прохладно, но может быть и устала, - ответила я и вздрогнула от прикосновения тёплой рубашки.
- Спасибо, но, а ты как? Не замёрзнешь? - мне было очень приятна его забота и внимание, от которого кружилась голова.
- Я никогда не мёрзну, горячий мужчина, - он улыбнулся, а я удивлённо подняла брови, ожидая продолжения событий.
- Это хорошо, - услышала свои тихие слова и не поверила ушам и языку, с которого они сорвались, - звучит заманчиво.
Он улыбнулся широко и посмотрел так, что у меня сердце ушло в пятки, представив продолжение нашего разговора, и отступила в тень, соскользнув со скользкой дорожки. Я была не готова к серьёзным отношениям и постельным баталиям. Микеле не стал заострять внимание на моём красноречивом молчании, продолжая загадочно улыбаться. Такое ощущение, что он знал, чем это всё кончится. Конечно, знала и я, но искала повод сделать это красиво и естественно.
Мы вернулись домой, когда ветер окреп и начинался шторм. Ветер срывал рубашку с меня, в которую куталась, пытаясь согреться. Как можно согреться, если ветер пронизывал тебя насквозь, выдувая последнее тепло. Микеле обнял меня и прижал к себе, а я не сопротивлялась. Мои зубы вот-вот начнут выбивать чечётку, и я смирилась со своим поражением. Он был горячим, как печка, от которой шло тепло и какое-то умиротворение. Пока мы дошли до дома, я согрелась и смогла нормально говорить, но вряд ли думать. Рядом с ним мысли сплетались в клубок, который постоянно выскакивал из рук и убегал.
- Спасибо тебе, от холодной смерти спас! - я улыбнулась, а он принял это как знак и мгновенно обхватил рукой, прижимая к себе.
По-моему, я пискнула, как школьница, распластавшись в туго спеленатый кокон. Оказывается, бывает и такое состояние. Я была прижата к нему, ощущая силу и жар его тела, которое было обнажено до пояса, шорты до колен не в счёт! Он просто обнимал меня крепко и нежно, не желая отпускать. Потом, его руки соскользнули ниже, но мне не хотелось сегодня оставаться одной, и я робко подняла голову.
- Я могу тебя поцеловать? - спросил тихий голос сердца с надеждой и желанием отведать запретный плод.
- Ты спрашиваешь разрешения?! - моему удивлению не было конца.
- Да, ты мне очень нравишься и так, как мы ходили на прогулку или свидание, то оно должно закончиться поцелуем. Обязательно!
- Согласна, - ответила, закрыв глаза, и, затаив дыхание в ожидании сказочного момента, но он не наступал.
Микеле опустил руки на талию и оторвал от земли, поставив на камень, как на постамент. Теперь я смотрела в его глаза, а он в мои на одном уровне. Его губы приблизились ко мне, захватив в самый прекрасный плен. Нежный и неуловимый поцелуй остался на моих губах всего на несколько чудных секунд, вызвав разочарование. Мне хотелось продолжения и чего-то большего, что взволновало мою кровь. Кьяра сама поцеловала Микеле, который был абсолютно не против. Лилия наслаждалась жаром его тела, которое расплавляло её в руках, туманя голову. Давно забытые моменты счастья и близости окутали их с ног до головы, щедро одарив чувствами. Чувствами, которые были забытыми, словно история.
“Как это было давно!” - промелькнуло у меня в голове огненной кометой, и я тут же забыла короткую фразу. Поэтому, не слышала разговор двух чад, которые тихо сидели у окна, ожидая нас.
- Они целуются! - восторженный голос Лео не вызвал такого энтузиазма у его сестры.
- Угу, - промычала она, - опять буду спать с тобой в одной комнате! Фу!
- Ага, смотри, они идут в дом, прячься, а то нам достанется! - он слез с подоконника и на цыпочках пошёл к себе в комнату. Моника, грустно вздохнув, отправилась за ним и с удовольствием плюхнулась на широкую кровать отца, пока Лео снимал одежду.
- Эй! А ну вали оттуда! - зашипел Лео, сгоняя сестру с большой кровати, указывая в другой угол, - твоя кровать вон там!
- Ага, сейчас! Ты сам на ней и спи! Это папина кровать, а не твоя. Если его нет, то я буду спать здесь, а ты где обычно. Будешь шуметь, тебе достанется!
- Вали на другую кровать, ты нан ей спишь постоянно, - он удивился наглости младшей сестры, которая в чём-то была права, но отступать не хотелось.
- Спи на своей кровати, а завтра видно будет, кто где спит, - он в темноте видел, как она показала язык и не удержался, запустив в неё подушку.
Конечно, она пролетела мимо, но тут же в него попала другая подушка и возня начинала набирать обороты. Моника отлично парировала удары, увернувшись в очередной раз от летящих мягких снарядов. Лео был зол на сестру, понимая, что их проделки не останутся безнаказанными. Их шумная возня обязательно поднимет кого-то из взрослых и взбучки не миновать.