Достаю телефон. На экране большими буквами высвечивается сообщение от Ч. Реннер: «Прости, что так вышло. Это все отец — он очень разозлился на брата. Решил, что в ссылке он одумается бросать бейсбол»
Отвечаю: «Он невыносим».
Ч. Реннер: «Знаю(((Сорри, сорри, сорри(((Держи меня в курсе всего, ладно? Завтра созвон. Я на учебу»
Ах, да. У них же около одиннадцати часов дня. Челси в это время всегда выходит из своего частного общежития для состоятельных студентов и едет на машине двести метров до Университета.
Ну, ладно. Зато можно позвонить Славе. Набираю. Сначала в трубке что-то шуршит, затем повисает оглушительная тишина. Сбросил, что ли? Ну, и правильно. Дорого же. Наверное, сейчас перезвонит по скайпу или ватсаппу.
Но звонок не раздается ни через минуту, ни через десять.
Пишу сообщение: «Все в порядке? Как там USA?»
Гипнотизирую глазами телефон. Десять минут, двадцать, тридцать. Начинаю нервно тереть пальцем дисплей. «Лучше мозги себе потри, глядишь, заработают» — приходит очевидная мысль. Человек первый день на новом месте. О, Господи!.. Да он же еще в самолете! Степка говорил, что им лететь больше десяти часов. Вот я дурочка…
Закидываю телефон под подушку, выключаю свет и выхожу из комнаты в темный коридор второго этажа. Крадусь на цыпочках в полной тишине. Когда до ванной комнаты остается всего пара метров, любопытство берет верх. Останавливаюсь и делаю два шага назад.
Дверь в комнату брата прикрыта не плотно. Свет не горит, но в вечерних сумерках даже через узкую щель видны голые ноги гостя, торчащие у изножья кровати. Он лежит на животе, не шевелится. Надо же, уснул. И так быстро.
Слушаю его мерное дыхание и качаю головой. Выносливый попался нам постоялец. Глядишь, все не так плохо, как кажется. Может, он даже не такой мерзавец, каким кажется. Хотя, вряд ли. Вот это точно — вряд ли.
«Зоя, даже не мечтай!»
Набираюсь смелости и приоткрываю дверь шире. В свете только набирающей силу прозрачной луны его ступни кажутся идеальными: ровными, аккуратными, даже красивыми, несмотря на гигантский размер. И пальчики — такие кругленькие, подушечки мягкие, а пяточки… Даже захотелось потрогать…
«Ой-ёй-ёй-ёй! Неужели, квас в голову ударил?»
Захлопываю с размаху дверь и бегу в ванную. Первый взгляд в зеркало подтверждает мои опасения — щеки опять горят. Возмутительно, бесстыдно, невозможно горят! Прямо как красное знамя — только дурак не заметит.
Дрожащими руками закрываюсь на замок, включаю воду, жду с полминуты, пока немного нагреется, и лезу под душ. Освежиться. Смыть с себя все эти мысли. Жаль только, голову не прополощешь — было бы сейчас, как нельзя, кстати.
Добавляю холодной воды. Еще немного. И еще. Пока терпеть ее становится почти невозможно. Зубы стучат, сердце колотится, как бешеное, а передо мной опять эти ступни — сексуальные до невозможности. И бицепсы, и волосы эти, слегка тронутые солнцем на кончиках, и кожа загорелая с оливковым оттенком. И глаза — до невозможного синие, хитрые и отчаянно наглые.
«Слава. Слава. Слава. У меня есть Слава» — Повторяю как мантру, направляя душ себе прямо в лицо.
Это просто временное помешательство. Только и всего. Ну, и почему так тяжело выкинуть этого Джастина из головы? Пяточки, пяточки, ммм… Не знала, что они могут быть такими притягательными и красивыми.
«Окстись!» — как сказала бы мама.
И я неловким, почти импульсивным движением выключаю воду и принимаюсь судорожно обтирать себя махровым полотенцем. Лицо, шею, плечи, грудь. Когда все тело высыхает, мысленно уверяю себя в том, что завтра все пройдет. Обязательно. Вот только поговорю со Славой. Да и этот американец, наверное, не выдержит и свалит. Так что все пройдет. Пройдет.
«Ну, вот, смотри, как же легко выкинуть его из головы»
Натягиваю пижамный костюм, распахиваю дверь и со всей дури впечатываюсь холодным носом в горячую грудь Джастина. Бам! Беззвучно, но мое сердце останавливается, издав именно такой последний несчастный стук. Жалобный и жалкий.
Меня тут же отбрасывает назад от удара. Теряю равновесие, по инерции взмахиваю руками, но не успеваю даже охнуть от неожиданности произошедшего, как сильные мужские руки обхватывают в темноте мою талию — Джастин решительно притягивает меня к себе.
Боже… Он в одних штанах. А его грудь такая горячая и твердая, что я своими сосками чувствую каждую его мышцу. Замираю на мгновение и какого-то черта позволяю ему удерживать меня так, требовательно и даже излишне крепко. Мое дыхание обрывается, а его опаляет меня таким жаром, что щеки опять мгновенно вспыхивают.