– Существует и другая причина для замужества.
– Если вы считаете себя благородным человеком и хотите принести себя в жертву из-за происшедшего прошлой ночью, то не делайте этого. – Ей трудно было находить убедительные доводы, когда его пальцы массировали ее кожу.
– Вы думаете, они разрешат вам посещать медицинскую школу, если у вас будет ребенок?
– Я... Есть разные способы. – Ее голос срывался. Она не могла поверить, что из ее уст вырвались эти слова.
От этих произнесенных ею слов мысли ее перенеслись в другое место, в то место, где не было ни утреннего солнца, ни птиц, радующихся приходу нового дня. Темнота окружала ее. Ветер пытался сорвать плащ с ее плеч, в то время как сверкавшие молнии освещали ночной лес. Ночь была бурной. После изматывающих десяти часов, проведенных у постели старой больной Милли, когда той стало лучше, Анджела мечтала отдохнуть в своей собственной постели. Хайрам провожал ее большую часть пути, но Анджела отослала его домой к жене, как только упали первые капли дождя.
Адождь становился все сильнее. Намокший плащ и нижние юбки стали тяжелыми. Надеясь найти укрытие в свободном жилище для слуг, она пошла к нему через поляну. Недалеко от здания Анджела наткнулась на Сабрину, лежавшую в луже. Всю ночь они провели в пустующем здании.
Ночь, полную слез и крови, окончившуюся смертью. Попытка Сабрины избавиться от ребенка Николаса погубила ее. Будучи не в состоянии остановить поток крови, Анджела могла только наблюдать, как жизнь покидала Сабрину.
– Для безрассудных женщин. Но вы ведь не такая?
Руки его сжали ее сильнее, а его вопрос вернул из прошлого к реальности. В это прохладное утро она прижалась к нему, радуясь возможности согреться. Была ли она безрассудной женщиной? Если бы ребенок оказался препятствием для поступления в медицинскую школу, поступила бы она так, как ее сестра? Она сомневалась, что решилась бы оборвать жизнь ребенка.
– Нет, – произнесла она спокойным тоном, – я не безрассудная женщина. Скорее осторожная.
– И вы думаете, что я настолько лишен чести, что, переспав с женщиной, могу покинуть ее?
– Тут дело совсем не в чести. – Она выскользнула из его объятий и повернулась лицом к нему. – Тут речь идет о любви. Я знаю, что вы любите Сабрину. И вы хотите, чтобы я связала свою жизнь с человеком, который любит мою сестру? Это сделает несчастными нас обоих.
Ясный утренний свет увеличивал голубизну его сине-зеленых глаз. Их красота заставила ее задохнуться. Когда она всматривалась в их глубину, ей трудно было вспомнить, почему она не хотела выходить за него замуж.
– Совсем не обязательно несчастными. Может быть, друзьями, которые оказались в неблагоприятной ситуации. Я считал, что мы были друзьями до войны.
– Да, конечно. – Она подумала о письмах, которыми они обменивались. На самом деле они были более близкими друзьями, чем он мог себе представить. – Мы друзья.
– Вы хотите, чтобы я сказал-, что сожалею о приснившемся мне кошмаре, который привел вас в мою комнату? – спросил он. – Да, я сожалею, я действительно сожалею о том, что произошло прошлой ночью.
Он подошел совсем близко к ней.
– Но мои сожаления никак не могут уничтожить жизнь, которую мы могли создать. Существуют последствия того, что произошло. – Он сделал паузу: – Но прошлая ночь – это не единственная проблема, которая стоит между нами.
Серьезной была проблема, связанная с Арчибальдом Сейлером. Она слышала о его репутации, но сомневалась в том, что все истории, рассказываемые о нем, были правдивыми. С другой стороны, его жестокое обращение со всеми, кто поддерживал конфедератов, подтверждалось большим числом документов.
Она бы спорила с Флетчером и Рэнсомом относительно медицинской школы, не обращая внимания на угрозы Сейлера, если бы не случившееся прошлой ночью. Но это произошло, и могла зародиться новая жизнь. Под ее бодрым видом скрывался страх. Несмотря на ее возражения, она понимала, что у нее почти нет выбора. До тех пор, пока она не выяснит, беременна она или нет, она не имеет права рисковать, она должна опасаться ярости Сейлера.
Мысли о возможности нанести вред еще не родившемуся ребенку склоняли чашу весов в сторону замужества. А мысли о разбитом сердце делали принятие решения весьма трудным.
Он пальцами коснулся ее подбородка и приподнял ее голову. Глядя в глубину его глаз, она очень хотела узнать, увидит ли она когда-нибудь в них нежность, веселье и, самое главное, любовь.
– Анджела Степлтон, выйдете ли вы замуж за меня?
Может ли она провести жизнь рядом с человеком, который любит Сабрину? Неужели нет другого выхода?
– Я не знаю, как мне поступить.
Он несколько секунд продолжал смотреть на нее, затем отошел. Легкий утренний ветерок показался ей холодным после его прикосновения.
– Конечно, очень трудно принимать важные решения на пустой желудок. Пойдемте лучше посмотрим, не приготовила ли нам Роузи пару свежих яичек.
Когда Рэнсом и Анджела вернулись в столовую, Рэнсом почувствовал, что между его старым другом и тетей Джулией установилось взаимопонимание.
– Я прошу прощения за то, что Анджела попала в поле зрения Сейлера. – Флетчер подбросил еще одно полено в печку. – Очень немногие знали, что она помогала мне во время войны.
– Она никогда не говорила мне об этом, – сказала миссис Крамер, – но она была очень изнуренной, когда вернулась домой.
– Флетчер преувеличивает. То, что я делала, бледнеет по сравнению с его деятельностью.
– Кто-нибудь из вас может мне рассказать, что именно делала Анджела? – Миссис Крамер передала пустую корзинку для яиц Рэнсому. Он сам с удовольствием присоединился бы к ее вопросу, но промолчал, укладывая яйца в корзинку. Любопытство относительно неизвестной деятельности Анджелы мучило его с той самой минуты, когда в доме появился Флетчер.
– С огромным удовольствием. – Флетчер сложил руки и оперся спиной о буфет. – Анджела просто изумительный курьер. Она обладает редкой способностью запоминать числа.
Последнее яйцо выскользнуло из рук удивленного Рэнсома. Миссис Крамер поспешила забрать у него из рук корзинку с яйцами, пока он их все не уронил. Она не могла понять, в чем была ценность таланта ее племянницы, он же понял это сразу.
– Закодированные тексты без записи? – переспросил Рэнсом.
– Да ничего особенного, – запротестовала Анджела. – Флетчер писал зашифрованные сообщения, а я должна была только запомнить их и передать, кому следовало. И проделывала я это всего несколько раз. Я совершенно не могу понять, почему мистер Сейлер может интересоваться мною?
– Милая девочка, я ведь пытался объяснить тебе: количество переданных тобой сообщений абсолютно не интересует Сейлера. Он хочет отомстить мне. И самая сильная месть состоит в том, чтобы уничтожить всех моих бывших сотрудников.
– Тогда ему придется уничтожить половину населения штата. – Анджела схватила кофейник и направилась к печке. Остановившись, обернулась и расширенными от ужаса глазами посмотрела на них. – А вас он собирается оставить в живых?
– Или убить последним, – добавил Рэнсом. Он не хотел пугать Анджелу, но во время войны он встречал людей, подобных Сейлеру.
Здесь Анджела не была в безопасности. Происшедшее прошлой ночью сделало его ответственным за ее жизнь. Но он бы вел себя так же, если бы ничего не случилось, так как она была сестрой Сабрины.
– Я не намерен допустить, чтобы он убил еще кого-нибудь, – заявил Флетчер. – Я связался со всеми, о ком Сейлер мог узнать. Макс и Куинс знали имена только нескольких связных, так что половина населения штата вне опасности. Мне очень жаль, Анджела, милая, но ты имела контакты с Максом.
– Я же говорю, что хочу поехать в Пенсильванию. – Анджела надула свои пухлые губки, как двухлетний малыш, которому не дали конфетку: – Я собираюсь стать врачом и не знаю, как этого добиться, скрываясь в Техасе. Я должна поехать в Пенсильванию. Там мы будем в безопасности, не правда ли, тетя Джулия?