— Пить. Я хочу пить…
Говорю это вслух вроде, но никого рядом нет. Только датчики какие-то все время пищат над головой. Где я, что случилось…
Пытаюсь пошевелить ногами, встать, но ничего не получается. Полтела все еще онемевшее, а это значит, что после операции прошло совсем немного времени.
Хочу на бок перевернуться, но не тут-то было. Сил нет. Тело словно танком переехали. Даже голову поднять не могу. Блин. Приехали, что называется. Ляля и декорации. Сломанная нога. Аншлаг. Аплодисменты.
В нос ударяет какой-то едкий запах медикаментов из коридора. К горлу тут же подкатывает едкая тошнота. Мне плохо, ой…
— Голову поверни. Вот так. Да. Носом дыши.
Мою голову, словно неваляшку, кто-то поворачивает набок. Жадно хватаю ртом воздух. Становится чуть лучше.
Открываю глаза и в этой полутьме вижу мужчину, который стоит совсем рядом со мной. Это врач. Очень высокий, большой. В синем медицинском костюме, кажется.
— Вы кто?
— Анестезиолог. Кирилл Александрович. Мы виделись. В операционной.
Сглатываю, пытаясь вспомнить. Голова плохо работает. Мне хочется спать.
Да, я помню его. Точно помню. Тот самый голос бархатный. Это врач, который говорил со мной, успокаивал на операции. Точно он.
— Да, я помню вас. Вы меня по голове гладили.
Говорить все еще тяжело, но я пытаюсь. Все время хочется облизать пересохшие губы, но сил нет даже на это.
— У тебя болит что-то?
Прислушиваюсь к себе. Я своего тела нижнюю половину так точно не ощущаю. Странно и не особо приятно это.
— Нет, не болит. Не чувствую ног. Совсем. И пошевелить не могу.
— Это нормально. Скоро пройдет.
Кажется, только сейчас замечаю, что у меня какие-то трубки торчат в носу. Тут же руку тяну к ним, но мои пальцы быстро перехватывает сильная ладонь врача. Ой, какая она большая, эта ладонь.
— Это кислород. Не трогай.
— Я хочу встать. У меня уже спина болит.
— Нет, Ляля. Лежи спокойно. Ты еще не отошла от наркоза. Давай ляг обратно.
Сейчас этот врач без перчаток, и я могу ощутить его прикосновение к своим пальцам. Теплые руки и очень сильные. Не знаю, почему я так решила, но чувствую это.
— Я пить хочу очень. Пожалуйста, дайте воды.
— Нельзя еще.
Поджимаю губы. Блин. За каплю воды я бы сейчас душу продала. Вот правда. Еще никогда в жизни такой сильной жажды не испытывала.
— Где твои родители? Уже три часа прошло после операции. Почему никто не смотрит за тобой?
— Умерли.
Говорю тихо, но он услышал. За мной некому следить. Бабушка есть, но она плохо ходит. Плевать. Я вообще-то сильная и сама всегда справляюсь с проблемами. Хотя, если уж быть честной, до этого ни разу не болела и в больнице оказываюсь впервые.
Я вообще не знаю, как себя вести и что делать. Я хочу пить. Это сейчас самое сильное мое желание.
Сглатываю. Во рту все еще дико сухо.
Вдруг чувствую влагу на губах. Кажется, какая-то марля прикасается к ним. В рот попадает буквально пара капель воды. Мало. Чертовски мало.
— Оближи губы. Пока достаточно.
Голос грубый, командный, но я слушаюсь.
Становится чуть лучше, но все равно до дикости пить хочется.
— Спасибо.
Блин, когда этот наркоз уже выветрится? Чувствую себя отвратительно.
В следующую секунду снова ощущаю прикосновение, но теперь уже к запястью. Не больно, но так… как-то волнительно.
Открываю глаза. Этот доктор. Кирилл Александрович. Я вижу его силуэт. Ого, что-то он очень сильно высокий и широкий в плечах. Сейчас без маски, но в этой полутьме его лицо плохо видно.
Он взял мою руку и зачем-то приложил палец к запястью. Да он же… пульс мой считает, смотря себе на часы на правой руке. Такие черные и строгие. Бликами переливаются.
Замираю, когда мужчина прикасается к моей нежной коже теплыми пальцами. Губу только прикусываю и наконец могу выдохнуть, когда он молча отпускает мою руку.
Поднимаю на него сонные глаза.
— Кирилл Александрович, я помню, что не спала на операции. Я ничего лишнего не говорила?
— Нет, Джульетта. Нормально все. Отдыхай.
Даже в этой полутьме я замечаю блеск его глаз, а еще, кажется, у него темные волосы и короткая щетина. И красивый он, кажется.
Ой, голова что-то вообще не соображает, и я устало прикрываю глаза.
Надеюсь, врач прав и я не говорила под наркозом ничего дурного. Я вообще-то воспитанная девочка и не стала бы нести всякую чушь. Ну, теоретически.
После этого мужчина выходит, а я, кажется, засыпаю, отчаянно надеясь на то, что мне просто приснилось, будто я доктору этому в любви признавалась прямо на операционном столе.
***
Эта ночь кажется мне очень долгой. Просто-таки до невозможности. На этот раз я просыпаюсь резко. От жгучей, невыносимой боли в ноге, которая, кажется, отдает мне прямо в мозг.