Он ещё раз открыл холодильник и вытащил на столешницу у плиты его скудное содержимое. Затем капитан прошёлся взглядом по шкафчикам, извлекая завалявшиеся припасы. Над ними только плакать оставалось. Максим зажёг на плите газ, взял нож, вытаскивая его из старых деревянных ножен, и принялся за их первый семейный ужин…
Вероника меж тем скептически поглядела на свою работу. Едва заметный развод остался на рукаве. Да и что толку? Как её носить с такой дырой? Очки принялись медленно сползать с переносицы. Неудобные, они были отвратительным напоминанием о школьных годах. Вероника расстроенно сняла очки и кинула подальше на стеклянную полку. Приземляясь в самом её центре, они тихо звякнули оправой. Вероника как следует встряхнула испорченную рубашку и кинула её на одну из тонких труб сушилки. Теперь её внимание привлёк шум, доносившийся с кухни.
Шум смешивался с ароматом, который буквально выманил в коридор, заставляя на цыпочках подобраться к дверному проёму и заглянуть в кухню. Вероника замерла от неожиданности. Максим сосредоточенно вытирал руки кухонным полотенцем, затем стряхнул невидимые крошки со своих брюк. Он как раз развернулся, встречаясь с ней взглядом, и кинул Веронике мягкое полотенце.
– Вытирай руки и садись есть.
Это был приказ, не просьба. Да и зачем спорить? Еда… Наконец-то… Вероника обтёрла мокрые руки, повесила полотенце на привычный старый гвоздик, и села на один из табуретов. Перед ней немедленно появилась тарелка, полная дымящейся еды. Видимо её восторг слишком очевидно отразился на лице. Максим тихо хмыкнул и поставил свою порцию напротив. Он присел на табурет и молча принялся есть. Вероника некоторое время просто наблюдала, переводя взгляд со своей тарелки на его, пока не поняла, что так смущало. Её порция была раза в два больше. Решил откормить её как следует? Что это? Забота? Очередной подвох? Что это? Что у него на уме?..
– Да ешь уже, остынет! – Сиверин вполсилы, сердито стукнул Веронику чистой ложкой по лбу, затем положил её перед хозяйкой.
– Эй! – Вероника возмущённо потёрла лоб, но рискнула потянуться к своей тарелке. – Спасибо…
И как ему удалось всё так быстро сделать? Продолжая есть, она вздохнула. Еда, приготовленная странным мужем, была вкусной. Этот бандит даже готовил лучше её… Она своими кулинарными способностями похвастаться не могла. Всё что надо, всегда просто покупала готовым, или перебивалась сладостями. Вероника покосилась на злополучный пистолет, который так и продолжал брошенным лежать на столе. Осторожно, вилкой, она отодвинула оружие от себя подальше. Максим покачал головой.
– Почему ты живёшь здесь одна? – неожиданно спросил он.
Какими должны быть родители, которые позволили своей дочери жить в таком месте? Сиверин не мог поверить, что её отец или мать сняли это жалкое жилище. Ему следует навести справки о её семействе, как только выберется отсюда.
– Я не съем столько. Возьми себе половину, пока я не перепортила всё. – Вероника отодвинула к нему тарелку, явно не желая прямо отвечать на вопрос.
Максим уступил на этот раз, благодарно отхватывая себе кусок с предложенной тарелки.
– Ты учишься?
– Да.
– И работаешь.
– Да.
Он нахмурился.
– Эта квартира твоя?
Вероника прятала от капитана взгляд, делая вид, что полностью увлеклась его стряпнёй.
– Пока я регулярно плачу хозяйке – она моя!
Максим откусил зачерствелый хлеб. И так, у девчонки тоже есть тайна… Пока квиты. Они принялись молча есть, лишь украдкой поглядывая друг на друга. Капитан не выдержал первым, отодвигая пустую тарелку.
– Пора заканчивать этот день.
– Что ты задумал?.. – Вероника уронила ложку, которая зазвенела, ударяясь о тарелку.
– Я хочу спать. И говорю сразу, что я не собираюсь делать это на кухне, коридоре или прихожей. – Максим поднялся со стула, снова отряхивая брюки.
– Но… – она глядела на него большими глазами.
– Пока я воспользуюсь твоей ванной, будь любезна, найди лишнюю подушку.
Не дожидаясь ответа, Максим вышел из кухни, и через минуту двери ванной захлопнулись за его спиной. Там он пустил в раковину воду, холодную, подставляя под неё ладони и умывая лицо. Вода стекала по шее, вымачивая липшие ко лбу волосы. Капитан опёрся обеими руками о край раковины, глядя на своё отражение в небольшом поцарапанном зеркале.