— После чего он саморазрушился.
— Нет, разрушить себя окончательно он не мог, зато он мог спрятаться — где-то в этом лабиринте. Там он притаился, и привычными методами его не достанешь и не обнаружишь. Такой вирус, который — предположим — стал причиной катастрофы в Берлине, вирус, который не размножается, который, сделав свое злое дело, спрятался, мы называем Троянским конем. Обнаружить Троянского коня чрезвычайно сложно. Однако и неизвестные нам вирусы, и Троянские кони почти всегда обладают составными частями — цифровыми участками, — которые хотя бы раз себя обнаруживали и поэтому используются программистами вновь и вновь… Вспомните о вирусе СПИДа, доктор Ниманд! Он постоянно меняет внешний вид, так сказать, но ядро содержит субстанции постоянные, не меняющиеся. Вот такие субстанции нам и необходимо обнаружить… Или вот вам другой пример, из области генной инженерии: так называемые «кирпичики жизни» — это бесконечные цепочки базисных пар, не правда ли, пусть и в иной последовательности, в новых сочетаниях…
— Я видел фильм об этом. Вы привели очень удачный пример. В фильме генетики-исследователи рассматривали цепочки базисных пар, это были тысячи миллиардов пар, ответственных за все, что имеет отношение к жизни и здоровью, болезням и росту, то есть за все возможные взаимосвязи. Если будет найден ключ ко всему этому, если мы получим геном, мы получим возможность влиять на рост растений, мы сумеем не только распознавать, но и предотвращать человеческие болезни, подавляя их, что называется, в зародыше… В фильме исследователи занимаются тем, что анализируют отдельные участки этих бесконечных цепей в надежде обнаружить такие отклонения от нормы, которые могли бы вызвать болезни. И вы, господин Сорель, вместе с вашими сотрудниками…
— Мы занимаемся тем же, верно! У нас есть только один шанс. Мы выбираем все новые участки огромного программного кода и пытаемся обнаружить в нем такие «куски», которые отлично проявили себя в прошлом и поэтому были использованы преступником, который запустил вирус, приведший к катастрофе. Вирус в целом нам не знаком, но эти маленькие составляющие мы знаем, мы с ними уже сталкивались. Вот их-то мы и ищем в огромных программах, и если мы обнаружим их в одном из компьютеров — если! — то мы будем знать, что в этом компьютере есть вирус. Тогда мы сможем окружить, подвергнуть блокаде то место, где обнаружены эти «старые знакомые». Это становится возможно только с помощью специальных аналитических программ и трудов стоит невероятных. Окружение происходит на винчестере компьютера, разделенном на секторы, так что каждый сектор можно подвергнуть самому пристальному рассмотрению…
— Рассмотрению? В каком смысле?
— У нас есть аналитические программы, с помощью которых мы можем делать программы зримыми, то есть мы видим их экранные отображения… и когда-нибудь, когда-нибудь мы, возможно, обнаружим какой-то ряд или сегмент на экране нашего монитора, который к рассматриваемой программе не относится.
— Из чего вы сделаете заключение: здесь побывал вирус. Вот здесь он работал, внушая мысль, что от давления ничего не зависит. А выполнив свою миссию, он спрятался. Но вот тут, на этом самом месте он когда-то сидел в засаде.
Ниманд улыбнулся, как ребенок, гордый тем, что решил самую трудную из задач, заданных на дом.
— Ведь это так, господин Сорель, правда?
— Именно так, — с благожелательной улыбкой ответил ему Филипп, с некоторым беспокойством отметивший про себя, что испытывает симпатию к этому человеку со множеством лиц. «Не доверяй ему! — напоминал он себе. — Отбрось эти симпатии!» — И тогда у нас в руках было бы несомненное доказательство того, что имело место компьютерное преступление!
К ним подошла молодая женщина в белом халате.
— Вас просят к телефону, господин Сорель… это срочно. Телефонистка переключила аппарат вон на ту кабину.
— Спасибо, госпожа Клаузен. — Сорель, извинившись перед Нимандом, направился к телефону.
— Наконец-то, — услышал он в трубке знакомый голос. — Это Раймонд Марро говорит, ваш адвокат из Женевы. Слава богу, вы перед отлетом оставили мне номер телефона отеля, в котором остановились. Моя секретарша позвонила, и ей объяснили, что вы уехали на фирму и дали другой номер телефона.
«Раймонд Марро, — подумал Филипп, — этот толстяк весом не менее чем в сто килограммов, которого я попросил заняться делами моего проклятого сына. Этот колосс, который требует авансы в пятьдесят тысяч франков и раз в неделю играет с джазменами-профессионалами на кларнете…»
— Что случилось, мэтр?
— Вам необходимо вернуться в Женеву. Немедленно! В шестнадцать часов есть самолет «Свисейр». Точнее, в шестнадцать сорок. Я жду вас в девятнадцать часов у себя в кабинете.
— Ким?
— Да.
— Что с ним?
— Не по телефону.
— И все-таки! У меня здесь очень важная работа… Я не могу просто так взять и прилететь в Женеву.
— Вы должны. Или будет скандал. Страшный. Хотите?
— Из-за Кима?
— В том числе.
— Что значит «в том числе»? Из-за чего еще?
Толстяк-адвокат тяжело вздохнул.
— А еще из-за изнасилования.
— Что?
— То, что слышали.
— И кто же кого изнасиловал?
— Вы. Жену вашего сына, — сказал Раймонд Марро.