Он открыл дверь в спальню.
Симона лежала на кровати, отбросив серебристый плед, совершенно голая. Он увидел ее длинные красивые ноги, круглые белые колени, высокие упругие груди с торчащими светлыми сосками; рот ее был полуоткрыт.
— Иди ко мне! — сказала она.
В четыре шага он оказался у постели.
— Вон отсюда!
— Ты ведь сам сказал, чтобы я легла! — Симона расставила ноги. Он увидел, что на простыне лежат перепачканные кровью полотенца. Наволочка тоже была в крови. — Все в порядке. Я вся помылась.
Он был вне себя от ярости.
— Вон! — крикнул он опять и схватил Симону за руки, чтобы поднять с постели. Она вырвалась и заерзала на перепачканной простыне.
— Или ты предпочитаешь, чтобы женщина перед этим не мылась?
Он пошел в ванную комнату, взял там ее платье, белье и туфли, бросил все это на серебристое покрывало и попытался вытащить ее из постели. На этот раз она не пыталась вырваться.
— Ой, мне больно! — закричала она.
— Одевайтесь!
— Вы дали мне три тысячи франков и не хотите…
— Закройте рот! Одевайтесь! Мигом!
Она в недоумении посмотрела на него, пожала плечами и повиновалась.
— А теперь убирайтесь отсюда! — он схватил Симону за руку и потащил за собой в салон. Она шла за ним, несколько раз споткнувшись в своих туфлях на высоких каблуках.
— Секундочку… моя сумка. — Она схватила ее и последовала за Филиппом, который держал ее за руку железной хваткой. Резко открыл перед ней дверь в коридор. Прежде чем он успел что-либо сообразить, она обняла его за шею и поцеловала в губы.
— Благодарю вас, — проговорила она вдруг совершенно спокойно, как благовоспитанная дама. И пошла вдоль металлических перилец коридора по направлению к лифту.
Он захлопнул дверь номера и прислонился к ней спиной, тяжело дыша. Прошло несколько минут, пока он окончательно успокоившись, вернулся в спальню. От вида окровавленных полотенец и перепачканных кровью простыни и наволочки ему сделалось не по себе. Зайдя в ванную комнату, он увидел на полу еще несколько полотенец с пятнами крови, в крови был и умывальник. «Будь ты проклята, — подумал он, — будьте вы оба прокляты, ты и Ким!» Он набрал по телефону номер коридорной.
Женский голос ответил ему:
— Добрый вечер, месье Сорель. Вы получили мою записку?
— Вашу записку?.. — Он не мог вспомнить. — Ах да, насчет костюма и химчистки. Вы мадам Донадье?
— Да, месье. Раньше, к сожалению, не получается.
— Ничего страшного… Я… — «Черт побери, — подумал он, — не могут же постель и ванная комната оставаться в таком состоянии». — Я опять нуждаюсь в вашей помощи, мадам… у меня кровь пошла носом, очень сильное кровотечение…
— Мы немедленно придем и приведем все в порядок.
— Ужас какой-то… вчера костюм, а сегодня вот это…
— Пустяки, месье! А мы-то на что? Подождите немного…
Она пришла очень скоро — пожилая женщина с аккуратно уложенной высокой прической и легким макияжем. Ее строгий английский костюм мог быть и от известного портного, а не из магазина готового платья. Две девушки в черных платьях с белыми передниками привезли на тележке свежее белье.
— Подождите, пожалуйста, пока в салоне, месье.
Коридорная обменялась несколькими словами с девушками. Одна из них сразу исчезла в ванной комнате, а вторая помогала мадам Донадье менять постельное белье.
— Позвольте мне, по крайней мере… — сказал он, вкладывая ей в руку стофранковую купюру.
— Ни в коем случае! — Она немедленно вернула ее Сорелю. — Возьмите, месье. Это противоречит нашим правилам.
— Пожалуйста, — сказал он. — Передайте деньги девушкам, если вам ничего брать не полагается…
— Для девушек, так и быть, возьму. Большое вам спасибо, месье, вы очень добры!
Совсем молоденькая темнокожая девушка, стоявшая рядом с ней, изобразила нечто вроде реверанса.
— Спасибо вам, месье, от меня и от Жанны.
Женщины быстро заправили постель свежим бельем.
— Мы уже почти готовы, месье Сорель! — громко проговорила из ванной комнаты мадам Донадье, и через несколько секунд она уже присоединилась к темнокожей девушке.
— Спокойной ночи, месье Сорель, — сказала на прощание коридорная.
Они обменялись несколькими словами с девушкой, приводившей в порядок ванную комнату, и вскоре дверь номера закрылась за ними.