Снова — облупленные особнячки, ограда зоопарка, редкие прохожие…
В а д и м. Так и сказала: можно к вам? Этими словами и сказала?
С а ш а. Что–то такое.
В а д и м. И сама ответила: да?
С а ш а. Не она ответила, а как бы кто–то так ответил.
В а д и м. Дурак, она намекала. А можно к вам? Да, можно. И зашел бы.
С а ш а. Что теперь делать?
В а д и м. Брать. Она готова.
С а ш а. А у тебя? Есть прогресс?
В а д и м. Кое–что.
Смеются…
Был солнечный осенний день.
— Красивая девочка, — сказала Маша.
— Кто?
— Марина, которая с твоим другом. Очень красивое лицо.
— Красивое, — согласился Саша.
— У них что–то серьезное? Он ведь тебе все рассказывает?
— Почему? Нет. И потом — у Вадика не бывает серьезного, — сказал Саша. — Он противник женитьбы.
— Ну да, свобода… Дурак твой Вадим. Я только почту возьму, и еще пройдемся.
Через открытую дверь подъезда Саша видел, как она достала газеты, просмотрела их и положила обратно.
К дому подъехал автомобиль. Из него вышел представительный мужчина с букетиком в руках. Поцеловал Машу в щеку: — Новостей никаких? Риск есть?
— Идите. Вас ждут, — сказала Маша. — Вас ждали раньше, Михаил Михалыч!
— Иду. — Мужчина пошел по лестнице. — Задержали сегодня.
— Это кто? — спросил Саша.
— Мамин друг.
Они медленно пошли по старому маршруту.
— Кстати, по этому вопросу я согласен с Вадиком, — сказал Саша заготовленную фразу. — Не понимаю браков в восемнадцать лет.
Она остановилась, удивленно на него посмотрела: — Не бойся, я тебя женить не собираюсь.
Дальше шли молча. Настроение Маши явно испортилось. Она будто тяготилась им. И вдруг…
— А у твоей Марины, прости, конечно, задница великовата. — Она улыбалась и заглядывала ему в глаза.
Саша остановился.
— Я не знаю насчет задницы, но почему Марина моя?..
— Ты же сказал, что она красивая?
— Это ты сказала.
— Мне можно. А ты должен был сказать, что она страшна, как смертный грех!
— Но я же так не думаю.
— Да? — Маша развернулась. — Ты и в самом деле считаешь ее красавицей?
— Я не говорил, что она — красавица, но…
— Но задница великовата. Или не разглядел?
Саша замялся под таким напором…
С а ш а. Все ей не нравится. Все не так. Видно, большого о себе мнения.
В а д и м. Мы тоже не махонь. Ты ей дай понять. Не мальчик с потной ладошкой…
— Скажем так: задница могла быть поменьше, — сказал Саша.
Маша молча пожала ему руку, и они пошли дальше.
— И никогда мне не говори, что кто–то красивый. Купи мне мороженое.
Он не сразу усвоил переход в разговоре.
— Я прошу купить мне мороженое.
— Тьфу ты…
Они стали в очередь…
В а д и м. Все оказалось сложнее… Как тебе сказать… Она не дает.
С а ш а. Но…
В а д и м. Да, целуется, даже ложится, но дальше — ни–ни. Ни в какую. Главное ведь — возбуждается… Железная воля у нее.
С а ш а. Динамистка.
В а д и м. Да нет… Просто для Маринки это все очень серьезно, она к этому очень серьезно относится. Вот в чем дело.
С а ш а. Но ты–то не очень серьезно относишься?
В переулках варился снег, падал и снова взлетал, подхваченный ветром. Таял на лице,
превращаясь в большие капли. Они остановились у Машиного подъезда.
— Что скажешь? — спросила она.
— Ты забыла почту посмотреть.
— Да? — Она удивленно вскинула глаза. — Ты прав. Сейчас.
Пока Маша открывала ящик, где–то наверху на балкон вышла подвыпившая компания. Музыка, смех, возбужденные голоса… Саша поднял голову и увидел невесту в белой фате. Она громко смеялась и ловила ладонями снег.
— Простудишься, — отчетливо сказал кто–то.
Маша вышла из подъезда.
— Свадьба, — усмехнулся он.
— Да, Сережка из армии пришел.
Замолчали.
Разрозненные голоса на балконе объединились и хором стали скандировать: — Горько! Горько!
— Ну что!.. — Маша подошла близко. Он молчал. — Горько!
Она ладонями взяла его мокрое от снежинок лицо и поцеловала в губы.
Саша обнял ее крепко и попытался поцеловать по–настоящему. Она отстранилась. Он закрыл глаза и неподвижно, вытянув руки по швам, стоял под снегом. Она положила голову ему на плечо. Саша стоял, боясь пошевелиться.
Компания, повизгивая, уходила с балкона.
— А можно к вам? — сказал Саша.
— Нет. Уже ночь, поздно. Мои все спят. Я почту смотрела? Да. Иди, на метро не успеешь. Завтра позвони.