Магазин № 2 стоял на громадном перекрестке, справа от него была школа, еще более справа — университет, а слева — сразу две станции метро. Так что посетители в магазине были всегда.
Булочник честно отстоял всю очередь, поминутно глядя на часы и жалея дряхлого дедушку, который мучительно медленно высыпал мелочь на кассу. Антон не злился — злиться он не умел, — но сильно волновался. Наконец очередь дошла до него. Кассиршу звали Женя, она была очень молоденькая и хорошенькая, с веснушками, брекетами и двумя косичками. Женя подрабатывала в магазине всего полгода, но булочника Антона, как и все вокруг, прекрасно знала.
— Булочник Антон! Привет!
— Привет, Женечка. Женя, слушай, а есть у тебя вареная сгущенка?
— Ой, а я не знаю. Сейчас посмотрю.
И Женя попрыгала к полке с молочными продуктами.
— Нет, булочник Антон, прости.
— А обычной сгущенки тоже нет?
— Не-а. Ты в магазине № 1 смотрел?
— Смотрел, смотрел… Чего это такое! Ни одной баночки нигде.
— Не знаю… Может, с коровами что-то? А зачем это вообще сгущенка?
— Для торта «Москва», Женя, я каждый год пеку. Для всего дома.
— Это красненький такой?
— Такой, да. Красненький.
— Ой, мне он не очень. Я в кафе один раз пробовала. Он такой, как бы сказать… Жирный.
— Жирный?
— Ну съешь кусочек — и будто бы в тебе сто тридцать килограммов. Жирный.
Она бы продолжила говорить, но булочника оттолкнули следующие в очереди, и ему пришлось бежать дальше — в магазин № 3.
«Как же это так? — размышлял булочник. Он сам не заметил, как замедлился. — Не понимаю. Ладно, не нравится Володе — он старый дуралей. Но почему Женечке не нравится? Ведь это вкусный, сладкий торт… И необычный. И такой он, ну…» Антон беспомощно огляделся в поисках метафоры. Солнце уже совсем поднялось, Москва проснулась, липы, высаженные на тротуаре, расправляли ветки. «Ну вкусный он! А не нравится. А вдруг?.. Нет, не может такого быть. Правда, я ведь очень хорошо помню, как консьержка Мария Александровна в прошлом году скривила губы, прежде чем откусить кусочек. И Толя мрачный каждый год приходит… Но он же и вообще мрачный, да? Да. Витя с Аней всегда отказывались… Что это ты за глупости думаешь, Антон? Как маленький. А ну перестань!» Булочник гордо поднял голову и втянул живот. «Ты клевый булочник. А “Москва” — клевый торт. И все тут!»
Если не считать скучных гастрономов, которые в любом месте одинаковые и везде плохие, магазин № 3 был самым шикарным магазином во всем Тверском районе. Он мог похвастаться невиданным разнообразием товаров для пищеварения. Там было все: бакалея, молочная продукция, хлебобулочные изделия, напитки, деликатесы, колбасы, квасы и даже алкоголь. Заведовал магазином дряхлый африканский старичок Отелло, который в юности, говорят, отличался ревностью и буйным нравом, уехал от каких-то проблем в Россию, купил здесь магазинчик и сам работал в нем кассиром. Он был черным как ночь, а на груди, по слухам, имел целую россыпь шрамов от кинжала. Покупателей в его магазине обычно было немного: во-первых, его побаивались, во-вторых, Отелло сильно завышал цены.
Булочник зашел в магазин (на двери висели колокольчики, чтобы Отелло не проспал посетителя) и поздоровался с хозяином.
— Здравствуйте, здравствуйте, булочник Антон. Что это вы в таком виде?
— В каком, Отелло?
— В растерянном! По вам сразу видно: что-то неладно. Не спорьте! Я старый человек и многое повидал. Что случилось?
— Отелло, понимаете, я вот уже в третий магазин хожу, и нигде нет вареной сгущенки.
— Кого?
— Вареной сгущенки.
— Как нет вареной сгущенки?
— Не знаю!
— И в этом ваша трагедия?
— В этом, Отелло.
— Не понимаю я вас. Разве же вареная сгущенка — это трагедия?
— Не вареная сгущенка, Отелло, а ее отсутствие. Трагедия! Самая настоящая трагедия!
— Ладно! Не кричите. Сейчас продам вам баночку. Это сгущенка от лучших коров по обе стороны от Альп. Я знаю их имена. Коров. Знал. Но забыл. Это очень хорошие коровы.
Отелло поковылял к коробкам, на которых каллиграфическим почерком было выведено: «Запасы», и рылся там добрых десять минут.