– Нет, возможна! – возразил Уэсли, тоже горячась. – Вот в этом вы и ошибаетесь.
– Возможно, оба метода имеют право на жизнь, – примирительно подытожила Кларри, чтобы снизить накал страстей.
Она уже раскаивалась в том, что спровоцировала молодого плантатора.
– Нет, не имеют! – выпалили Джон и Уэсли одновременно.
Харри натянуто засмеялся, чувствуя себя неуютно в столь напряженной атмосфере.
– Хочу сказать, мисс Белхэйвен, вы, похоже, действительно знаете немало о чайном производстве, – заговорил он. – Но, может, лучше оставить эти дела мужчинам, как вы полагаете? Возможно, пока они будут завтра осматривать поместье, вы с вашей сестрой захотите вместо этого понаблюдать за тем, как я буду рыбачить?
– Да, конечно, – тут же согласилась Олив. – Это будет замечательно. Правда, Кларри? Я могу взять с собой альбом.
– Вы еще и рисуете?! – воскликнул Харри, цепляясь за возможность сменить тему разговора.
– И очень хорошо, – вставила Кларри. – Ты можешь взять также мольберт и краски.
Лицо Олив осветила улыбка.
– Да, если можно.
– Решено, – просиял Харри.
Вскоре после этого Кларри и Олив оставили мужчин. Кларри уговорила сестру лечь спать, пообещав, что они встанут рано и присоединятся к мистеру Уилсону у водопада. Сама она устроилась на веранде, прислушиваясь к приглушенному спору, доносящемуся из столовой. Ее отец и Уэсли все никак не могли прийти к согласию по поводу выращивания чая. Кларри чувствовала себя совсем обессиленной. Глупо было надеяться на то, что она сможет переубедить этих двоих упрямцев. Они друг друга стоили.
Через полчаса гости вышли и стали собираться домой.
– Полагаю, ваш отец немного устал, – сказал Харри. – Он удалился в свой кабинет.
Кларри кивнула. Харри поблагодарил ее за ужин и, прощаясь, поклонился. Уэсли посмотрел на нее своим обычным оценивающим взглядом. Кларри подумала, что он, должно быть, так же не уверен в ней, как и она в нем. Она протянула ему руку, и он взял ее как будто для рукопожатия, но затем передумал. Уэсли поднес ее руку к своим губам и запечатлел на ней легкий поцелуй. Глаза Кларри округлились. Ее пронзило возбуждение. Наблюдая за ней, Уэсли вопросительно приподнял темные брови, словно уловил происшедшую с ней перемену. Он задержал ее руку чуть дольше, чем того требовали приличия, и Кларри не отдернула ее.
Харри прокашлялся.
– Что ж, идем, старина Робсон.
– Благодарю вас за этот приятный вечер, – проворковал Уэсли и отпустил ее руку.
Кларри почувствовала странное сожаление.
– Рада, что вам у нас понравилось, – ответила она.
Он недоверчиво улыбнулся, как будто заподозрил ее в насмешке.
– С нетерпением жду завтрашнего дня.
– Мистер Робсон, – окликнула его Кларри, когда он уже повернулся, чтобы уйти. – Пару слов о моем отце. Он очень много знает об Индии и о выращивании чая. Пожалуйста, прислушайтесь к его замечаниям. Он гордец, но если вы заслужите его уважение, то, я уверена, он тоже станет прислушиваться к вам.
Уэсли хотел что-то возразить, но сдержался. Торопливо поклонившись, он отвернулся.
Затем молодые люди сбежали вниз по ступеням и кликнули своих лошадей. Кларри смотрела, как они запрыгнули в седла и рысью выехали за ворота. Слуги указывали им путь, держа в руках факелы. Еще несколько минут Кларри наблюдала за тем, как они движутся среди деревьев. Затем Харри и Уэсли повернули за склон холма и скрылись из виду.
Глава третья
Кларри проснулась рано, с тревожными мыслями об Аме и о ее сыне. Голова опять болела после вчерашнего падения, но, не обращая на это внимания, девушка на цыпочках выбралась из комнаты. Через десять минут она уже проскользнула во двор Амы и, заглядывая под низкую соломенную крышу, позвала свою старую няньку.
Прихрамывая, Ама вышла, закутавшись в шаль. У нее был изможденный вид. Кларри заговорила с ней на смеси английского и кхаси.
– Как Рамша? Камаль прислал лекарства?
Ама кивнула, устало улыбнувшись.
– Спасибо вам. Теперь он уже лучше спит. Лихорадка отступила. Но Рамша очень ослаб, кожа да кости. Боюсь, они выследят его раньше, чем он поправится.