Конечно, были и внезапные астероиды. Как ни странно, там, где я даже не предполагала проблем. Например, на уроках базового межрасового этикета.
И дело не в том, что мне не хотелось учить или запоминать «скучные» данные, я вообще не делила предметы на скучные-нескучные, важные-неважные. Никогда не знаешь, что тебе пригодится в большом космосе или на неизведанных планетах: умение посадить корабль на остатке базового двигателя или понимание, как договариваться с представителями расы ИНЬ-сорок, которые воспринимали все ровно наоборот.
Дело было в том, что мнение преподавателя и учебные материалы не всегда совпадали с тем, что я видела в жизни. Иногда сильно не совпадали… И мой «излишний» опыт порой заводил наше общение в тупик, из-за чего кэм Гилион, одна из немногих женщин-инструкторов Академии, не только ставила низкие оценки, но и пару раз писала докладную о недопустимом поведении.
Глава лишь пожимал плечами и отказывался снижать за это рейтинг.
А мне приходилось тратить время на то, чтобы найти доказательную базу, не упоминая о прошлом, и отстоять свою точку зрения.
Ведь в приюте, в резервациях, на бесклассовых кораблях, в которых нас перевозили как неживой груз, в Нижнем городе я столкнулась с бесчисленным количеством существ, и их действия, а также предпосылки этих действий были несколько иными, нежели то, о чем говорилось академ-сети. Не в смысле манер, мои «знакомые» манерами не блистали, это точно. А в смысле некоторых поведенческих линий…
Вот и сегодня, когда я с уверенностью ответила на вопрос по поводу ритуальных жестов гру, слегка… хм, деревянных существ, распространивших влияние на несколько систем и вовсе не бывших такими добродушными и милыми, как они выглядели, кэм Гилион заявила, что больше, чем черный жетон, я своим ответом не заработала.
— При всем уважении, кэм, я не согласна с такой оценкой, — пришлось встать.
— Вы не запомнили учебный материал, — взвилась невысокая и ладная женщина.
— Эти сведения… устарели, — сказала я дипломатично, хотя точно знала, что у гру ритуальные жесты не менялись столетиями. Я когда-то много времени потратила на то, чтобы изучить и понять эту расу, только бы они перестали сниться в кошмарах. — Подобные жесты вовсе не предполагают дальнейших переговоров… Это прощание с мертвыми.
— Что бы вы понимали в их сложной системе сигнальных элементов! Признанные авторитеты в нашей области утверждают обратное. Откуда вы взяли, что…
— Да потому что каждый из них показал этот жест перед тем, как сжечь наши дома! — раздражение прорвалось внезапно, и я сказала совсем не то, что собиралась… Зато опешившая кэм Гилион, пробормотав что-то невнятное, отошла. И пусть не исправила оценку, больше ко мне не лезла.
Я же опустилась на стул и притихла. Пожалуй, я начала понимать, что происходит.
Прошлое отпускало…
Пока я держала все внутри, ни в коем случае не забывая — о, я ничего не забывала! — но ни словом, ни жестом не желая показывать застарелую боль, оно жило внутри, постепенно отравляя каждую клеточку, сны, будущее… Но с тех пор как я впервые решилась встретиться с ним лицом к лицу, начался, наверное, мой собственный путь. К себе.
Это произошло не в Академии.
И даже не на Дилипе.
А в соседней с моей планетой Юрок системе, там, куда я отправилась первым делом, сбежав сначала из приюта, а потом и из своеобразного лагеря-резервации, где провела несколько не самых приятных лет… многому меня научивших.
Я искала отца.
Сведения о нем стоили всех кредитов, что удалось правдой и неправдой заработать, отложить и спрятать, но я отдала их, не задумываясь… А потом долго стояла и смотрела на его мертвое тело.
Нет, я не убила его. Сомневаюсь, что я сумела бы, и не только потому, что он был Стражем, пусть и отказавшимся от своей линии. Вряд ли я смогла бы уничтожить того, кто дал мне жизнь. Пусть он и попытался уничтожить ту, кто была для меня единственным родным существом.
Его убил кто-то другой — успел найти до меня. Наверняка за дело. Я могла лишь предположить, насколько у него был мерзопакостный характер и насколько тот наследил на отсталых планетах. История с моей матерью, которую он выловил, когда та возвращалась со смены, изнасиловал, а потом выбросил полуживую в карьер, была весьма показательна.
Тогда я долго смотрела на неподвижное тело и понимала, что эту часть моей собственной истории можно считать завершенной. Тогда и началось мое исцеление. Но только в Академии я, наконец, поверила, что имею право… жить. Жить нормально. Имею право сердиться, злиться на кого-то.