Незнакомец меж тем и представился, Светозаром назвался. Марашка и своё имя назвала. Так и разговорились. Оказалось, что оба они нынче в этой деревне пришлые. Светозар рассказал, что много странствовал до этого по свету. А Марашка-то из своей проклятой чащи сто лет почти не выходила! Вот и стала расспрашивать нового друга про одни земли да про другие. Наслушаться не могла. И всё чувствовалось, будто душа знакомая попалась. А ведь бывает с иным человеком и парой слов не обмолвишься. А с другим – наговориться не сможешь. И заметила Марашка, что смотрит на неё Светозар как-то с интересом, любуется украдкой. На её улыбку и сам улыбается. Только скромничает слишком, всё пытается с краю держаться, подальше от праздника. Разговоры разговорами до глубокой ночи, но мавке-то и повеселиться страсть как хотелось. В конце концов, женская хитрость всегда ловчее мужской. Так и вытащила Марашка Светозара потанцевать. И ещё быстрее сердце забилось, сильнее, чем у иной живой девушки! И слышала она в ответ, как и его сердце в такт грохочет. Так весь вечер пролетел. Ночью уж и расставаться жалко было. Но ближе к утру пора стало по домам расходиться.
– Дай провожу тебя до дому, Марашка, – улыбался Светозар. – Нынче в ваших краях в одиночку блуждать опасно.
Мавка такого допустить не могла. Куда её провожать-то? В болота жуткие? Нет уж… Принялась отказываться.
– Ну, а как же увидеться нам ещё хоть раз тогда? Если я дома твоего знать не буду? – расстроился добрый молодец.
– А ты сам мне про свой дом расскажи. Где живёшь? Завтра на закате прибегу к тебе –свидимся.
Светозар тут радостно заулыбался и всё про свой новый дом рассказал. Удивилась Марашка… В той избушке давно уже никто жить не хотел. Все местные морока лесного боялись и на самых опушках давно не селились. Но новый знакомый так понравился Марашке, что она всё равно согласилась на завтрашнее свидание.
Так и расстались под самое утро Марашка и Светозар. Нехотя побрели в разные стороны. Да каждый ещё долго вслед другому оглядывался. И только друг о друге и могли думать. Скорей бы ещё раз свидеться! Даже Чеснок скулил жалобно, не хотел с новой подругой разлучаться.
Но стоило только Светозару из виду скрыться, а Марашке в лес завернуть, как случилось неожиданность. Встретила её там бабка Мгла. Не пойми откуда выскочила.
– Я тебя предупредить пришла! – заговорила старушка.
Бабку ту все черти лесные знали, знала и Марашка. Ведьмы ведь издревле посредниками меж мирами были. Явь и Навь между собой связывали, и так гармонию общую поддерживали. А если б не они, так невесть какой бардак на Земле бы начался. Люди бы в Навь верить перестали. И души заблудшие ещё яростнее живых мчали, беды и болезни новые выдумывали. Так вот важны ведьмы были. Сегодня и увидела ведьма, что миры меж собой перепутались. Да пришла порядок навести. Говорит Марашке:
– Давно, мавка, на тебя удивляюсь. Ходишь сюда каждый год, у костров пляшешь. Я молчу, не мешаю. Зла ведь никакого не делаешь. От того и совет хочу тебе дать. С ведуном Чернобором ты зря сблизилась. Опасная то затея. И не заметишь, как он тебя, нежить холодную, поймает и в костёр бросит.
У Марашки аж будто кол в грудь вонзился.
– Перепутала ты что-то, бабка Мгла! – замотала головой Марашка. – Его Светозаром звать, странник он пришлый…
– Странник пришлый, верно, – перебила ведьма. – Пришлый, чужой, опасный! Не сказал он тебе, почему так много странствовал по свету? Угу, а знай теперь! Потому, что учился с чернью биться. Знания о своём ремесле собирал по всем деревням и весям. Так и стал прославленным черноборцем – читай: с чернью борцом! У него против таких, как ты, сотня средств есть. Смотри же! Не навлекай сама на себя погибель. Не водись с ним больше. Чернобор сюда приехал, чтобы всю нежить и весь морок из леса вычистить. Враг он тебе!
Марашка так и застыла. И сказать ничего не смела… Всё внутри будто кипятком обожгло. За сто лет не было ещё такого. Чтобы сначала хорошо до невозможности. А потом вдруг – бах! И так плохо, так больно, как и живым от раны кровоточащей не бывает! Имелись бы у мавки слезы – бросилась бы в чащу рыдать. Да плохо быть нежитью – лишена она такой милости.