Севастьян остановился на половине пути, в раздумье почесал затылок. Макар производил впечатление сильного человека, и справиться с ним будет проблематично: ведь он и морально может задавить, и физически. Но это была минутная слабость, и, собравшись с духом, парень продолжил путь. Слишком сильно любил он Полину, чтобы отдать ее без боя.
Она открыла ему дверь, едва он только нажал на клавишу звонка.
– Ну наконец-то… – Увидев его, Полина изменилась в лице.
Похоже, она ожидала увидеть кого-то другого, но только не его. А выглядела она, по меньшей мере, непристойно: накрашенная, надушенная, в одной футболке, которая едва прикрывала задние выпуклости, туфли на высоком каблуке. Глаза пьяные, и улыбка была блудной, пока она не поняла, кому открыла дверь. И пошлый смешок застрял в груди.
– Эй, ты чего? – настороженно насупилась она.
– Макар где? – рыкнул он.
– Нет его!
Полина попыталась закрыть дверь перед его носом, но Севастьян подставил ногу.
– Ничего, я подожду!
Он переступил порог, закрыл за собой дверь. Полина спиной вжалась в стенку, она смотрела на него испуганно и сердито.
– Что там у тебя под футболкой? – остервенело спросил он. – Ничего, да? Для Макара своего стараешься?
– Нажрался, да? – вопросом на вопрос ответила она.
– Так же, как и ты!
– Я не нажиралась! Я просто выпила.
– С Макаром? И жрешь с ним, и целуешься… Ты уже спала с ним?
– Да пошел ты!
– Значит, спала.
– Не твое дело!
– Дрянь!
Севастьян размахнулся, чтобы ударить ее. Она зажмурилась, ожидая пощечину, но он передумал. В безнадежном жесте опустил руку, прошел в гостиную, где тихо играла музыка. Стол накрыт: отбивные в кляре, вернее, то, что от них осталось, красная икра в блюдечке, сырная и колбасная нарезка, салатики… Две пустые бутылки из-под вина под телевизором, на столе два бокала.
– Я смотрю, хорошо вы здесь окопались.
Севастьян щелкнул пальцем по бокалу, на краях которого четко угадывались следы губной помады.
– Или это мать твоя пьет? – с последним и жалким проблеском надежды спросил он.
– Нет мамы, завтра будет. А ты иди отсюда! – огрызнулась Полина. – Сейчас Макар придет, он тебя по стенке размажет.
– И когда он придет?
– Скоро!
– Что ж, чем быстрее, тем лучше, – недобро усмехнулся он. – Посмотрим, кто кого по стенке размажет!
– Зачем тебе все это? – досадливо сморщилась она. – Все равно я не буду с тобой.
– А с кем будешь, с Макаром?
– А он что, по-твоему, не человек?
– Он тебе в отцы годится!
– А ты в подметки ему не годишься! С тобой никак, а с ним – как на вулкане, понял?
– Знаешь, ты кто после этого?
– Да? Если бы с тобой спала, значит, порядочной была бы, если с Макаром – то, значит, блудь? А не пошел бы ты куда подальше?
– Да нет, я сначала Макара дождусь.
Севастьян обозначил движение, будто закатывал рукава перед боем.
– Я уже здесь, – услышал он вдруг голос за спиной.
И вчера Макар смог бесшумно войти в дом, и сейчас. Тогда его выдал скрип двери, а в этот раз он заговорил, потому что ему нужно было ошеломить противника эффектом неожиданности.
– Чего ты хочешь? – спросил он внешне невозмутимо, но внутренне напряженно, с уже спущенной с цепи угрозой, которая вот-вот должна была обратиться в опасное действие.
Его природная мощь измерялась сейчас киловаттами, и Севастьян физически ощущал это. И жалел, что пошел на обострение. Не надо бы ему связываться с Макаром. Пугающая бездна в нем, бесконечная, беспросветная, смертельно опасная. Но и отступить Севастьян не мог. Может, он и слабее Макара, но характер у него не тот, чтобы сдаваться.
– Как ты мог? С ней!
Он смог собраться с духом и даже схватил Макара за грудки, но почувствовал вдруг слабость в руках и онемение в ногах.
– Руки убери! – тихо, но с громовым грохотаньем в голосе потребовал Макар.
Севастьян разжал пальцы и тут же пожалел об этом. Макар стремительно шагнул вперед и ударил его лбом в переносицу. Будто пушечное ядро ударилось в лицо, в голове затрещало, загудело, в глазах взрывались звезды. Но, как это ни странно, Севастьян удержался на ногах. Его охватила отчаянная злость человека, которому больше нечего терять, она держала его на весу, не позволяя упасть. Она же швырнула его на противника. Когда-то он всерьез занимался карате, но ни руки, ни ноги не вспомнили ни один прием из его, в общем-то, небедного арсенала. А еще в детстве он ходил на бокс, всего полгода, но именно серию простых прямых ударов и выдала сейчас мышечная память. Он шел вперед напористо, как танк: где бил, а где и просто давил кулаком, пытаясь пробить защиту Макара. И ему это удалось. Ошеломленный противник упал, стукнувшись затылком о дверной косяк, и Севастьян навалился на него, обхватив руками шею.