– Неправда, жизнь не остановилась, – не согласился он. – Жизнь только начинается. Ирины Максимовны нет, но есть я. Мы вместе сейчас. И будем вместе всегда. Я этого хочу.
– А у меня ты спросил, хочу я этого или нет? – тихо сказала она и будто бы в раздумье отвела в сторону взгляд.
Она и сама не знала, хочет она быть с ним или нет. Почему? Может, у нее кто-то есть? Севастьян встревоженно посмотрел на нее.
– Хочешь или нет? – дрогнувшим голосом спросил он.
Полина была красивой девушкой, но взяла она его не только этим. В ней была какая-то изюминка. Нет, самый настоящий бриллиант, драгоценный камень, обладающий невероятной магической силой и притягательностью. Иной раз, с восторгом думая о ней, Севастьян чувствовал, как у него останавливается сердце. Все два года он только и жил ею одной, каждый день писал ей письма, хотя отвечала она нечасто. Но ведь отвечала. И на вокзале в час расставания поцеловала его в губы. Может, и не очень горячо, но ведь от всей души.
Эта девушка была настолько дорога ему, что, безо всякого преувеличения, он был готов за нее умереть. Он просто не имел права терять ее. А вдруг все к этому как раз и катится?
– Не знаю.
– У тебя кто-то есть? – нервно напрягся он.
– В каком смысле? – с искренним непониманием посмотрела на него Полина.
– Ну, в прямом… Может, ты другого себе завела? – спросил он, запинаясь от волнения. – Ну, пока меня не было.
– Кого другого?
– Ну, парня.
– Зачем?
– Ну, зачем девушки заводят себе парней?
– Чтобы с ними дружить. А зачем это мне, если я с тобой дружу?
– Дружишь… – надув щеки, буркнул он. – Холодная у тебя какая-то дружба. Я тебе как будто неродной… А ведь я два года на тебя, как на икону, молился…
– Как на икону? – повеселела она, и взгляд ее потеплел. – У меня весь ящик в столе твоими письмами забит.
– Я думаю, ты бы могла греться у этого стола, если бы зимой вдруг отключили отопление. Там столько тепла, в этих письмах…
– Ты так говоришь, что мне становится страшно, – смущенно посмотрела на него Полина.
– Страшно? Почему?
– Мне кажется, что ты в меня влюблен.
– Тебе кажется? Да я в каждом письме об этом писал!
– Ну да, писал… Только ведь это в письмах… – зарделась она. – А ты здесь, сейчас, со мной. И говоришь так, что меня в жар бросает…
– Говорю. Потому что люблю тебя. Очень-очень люблю!
Он взял Полину за руку, приложил ее ладонь к своей груди. Она не пыталась вырваться, но ее глаза выражали тревогу, с которой голубка наблюдает за приближающейся кошкой. Казалось, она боялась, что Севастьян может ее съесть. Или по меньшей мере задушить в своих объятиях.
– Ты тоже мне нравишься, – сказала она, пряча глаза.
– Я уже взрослый, в армии отслужил, и ты техникум почти закончила. Мы бы могли пожениться.
– Это предложение? – смущенно спросила она.
– Да, если хочешь.
– А если не хочу?
– Не хочешь, чтобы я делал тебе предложение?
– Нет, замуж за тебя не хочу. А может, и хочу… Ты знаешь, как мне девчонки из группы завидовали? – весело вдруг улыбнулась она.
В комнате вдруг посветлело, и Севастьян даже глянул в окно, решив, что это солнце вышло из-за туч. Но нет, на улице по-прежнему было сумрачно, и по стеклу еще хлестал дождь.
– Особенно Зойка.
– Какая Зойка? – раззадорился и он.
– Ну, беленькая такая. Глаза у нее голубые, ресницы большие… Ты должен помнить.
– Почему должен?
– Потому что она тебе нравилась, – с укоризной, но все-таки весело сказала Полина.
– Не нравилась, – упрямо мотнул головой Севастьян.
С Зойкой Левашовой он познакомился в последний год учебы в индустриальном техникуме. Девчонка-первокурсница строила ему глазки, а на одной из дискотек пригласила его на белый танец. Он даже несколько раз проводил ее домой, а однажды целовался с ней в подъезде. Так бы их отношения и развивались, если бы Севастьян не познакомился с Полиной, ее подружкой и сокурсницей. Вот когда он узнал, что такое настоящая любовь. А Зойка отошла на задний план, хотя девчонка она была симпатичная, даже более чем: прелестное личико, изящная фигурка, а выжженные пергидролем волосы нисколько ее не портили.
– Ну не знаю. А ты ей очень нравишься. И Катьке тоже. Они твою фотографию просили, ну где ты в форме. Только я им не дала, показала и все. Может, они бы ее к бабке какой-нибудь отнесли, чтобы она тебя приворожила.
– Ну да, мне такое счастье не нужно, – улыбнулся Севастьян. – Чтобы и с Зойкой сразу, и с Катькой…
– Одна под левую руку будет тебя держать, другая – под правую, – засмеялась Полина. – Так и будешь с ними ходить.