Ната Лакомка
Любовная косточка
Битва за скорпену
— Что там за шум, Жюль? — крикнула Клер, ворочая половником чуть ли не с нее ростом. — Выйди и разберись! Только быстро! Бульон надо процедить, пока горячий!
— Вернусь быстро, ты не успеешь и глазом моргнуть! — пообещал Жюль и выскочил из кухни.
Клер только вздохнула. Насколько она знала своего брата, тот сейчас будет торчать в общем зале как можно дольше. Жюль не любил готовить (да и не умел, если говорить честно), и дедушка не раз говорил, что лучше бы Клер родилась мальчиком — тогда было бы кому передать бушон.[1] Но вот дедушки уже год, как нет, а бушон существует, и даже не бедствует.
Что такое «бушон»? Забегаловка, местечко, где простые люди могут пропустить стаканчик анисовой водки, поглощая вкусную похлебку с чечевицей и кровью. Или попробовать густой рыбный суп, которым, по легенде, кормила своего мужа сама богиня любви и красоты. Здесь подают мясо в горшочке, щедро сдобренное приправами, и вкуснейший яблочный пирог с корочкой золотистой и хрустящей.
Бушон «У Лефера» расположен в самом центре Весенней улицы. Мимо него проходят мастера и ремесленники, собираясь на работу и возвращаясь домой, проезжают извозчики, водоносы и молочники. И все считают своим долгом заглянуть в бушон до или после работы, чтобы съесть тарелку горячей похлебки, кусок запеченного в тесте мяса или полакомиться сладкой выпечкой. «Зайти в бушон и съесть машон»[2] — вот девиз рабочих людей во Вьенне.
Конечно, никто не знает, что всем тут заправляет Клер, все считают Жюля шеф-поваром, и он важничает, нацепляя поварской колпак.
Шеф-повар! Даже креветок не может почистить!
Клер фыркнула и взялась процеживать бульон, потому что Жюль так и не появился, но шум в общем зале все усиливался. Бросив решето и полотенце, Клер выглянула за дверь. За первым столиком сидел мужчина в дорогом костюме, не пожелавший даже снять цилиндра. Серебряная цепочка часов и серебряная печатка бросались в глаза на фоне простой домотканой одежды обычных посетителей бушона.
— Я не буду стоять в очереди вместе со всеми! — надсажался мужчина в цилиндре, и его красное неприятное лицо походило на переваренного лобстера. — Сейчас же подай мне блюдо дня!
— Простите, месье, но лучше займите очередь, — учтиво говорил Жюль.
Его поддержали стоявшие в очереди ткачи — они всегда приходили поесть перед сменой, и им вовсе не понравилось, что кто-то пролез первым, нарушив многолетний порядок.
— Извольте подождать за порогом, — повторил Жюль, кланяясь. — Правила для всех одни.
— Да плевал я на твои правила, кашевар! — заорал мужчина. — Ты знаешь, на кого я работаю?! Мой хозяин — Рен Рейв, скоро он все тут купит и первым делом снесет вашу забегаловку! — он наподдал ногой стул и сбросил со стола плетеную хлебницу.
— Месье! — завопил Жюль.
Клер все это надоело, тем более — бульон грозил остыть. А без хорошего бульона не будет вкусной чечевичной похлебки, которой славится бушон «У Лефера».
Широким шагом она прошла к столику, за которым расположился невежа, работающий на Рена Рейва, и твердо сказала:
— Пока еще бушон принадлежит Жюлю Леферу, а не Рену Рейву. Потрудитесь встать в очередь, месье, и прекратите буйствовать, если не хотите, чтоб мы позвали полицию.
— А это что за девка? — краснолицый окинул Клер оскорбительным взглядом. — Твое место — на кухне! Золу из печи выгребать…
Клер выхватила из-за пояса кухонный нож, длиной в добрый локоть, и с размаху вонзила его в столешницу, в трех дюймах от руки нахального посетителя. Удар был такой силы, что доска дала трещину. Краснолицый уставился на сверкающий клинок и потерял дар речи.
— Немедленно убирайтесь, — велела Клер, и ее голос прозвучал особенно четко в наступившей тишине. — Иначе девка научит вас хорошим манерам.
Посетитель едва не слетел со стула, уронил цилиндр, поднял его, пятясь, а потом бросился вон, расталкивая ткачей.
Клер выдернула нож из столешницы, неодобрительно глядя вслед краснолицему, и не обращая внимания на восторженные возгласы остальных посетителей.
— Сестренка, ты великолепна! — восхитился Жюль.
— Поторопись с бульоном, шеф, — сказала она ему многозначительно, и его восторги сразу поутихли.
Вернувшись на кухню, брат и сестра занялись готовкой.
— Кто такой Рен Рейв, про которого он говорил? — спросила Клер, доставая из котла кусок говядины, завернутой в полотняную ткань. Говядина варилась в душистом сене всю ночь, и теперь обещала быть нежной и мягкой, как поцелуй.
— Один сноб из столицы, — пропыхтел Жюль, процеживая бульон в кастрюли. — Приехал к нам месяц назад, говорят, скупил половину Весенней улицы.
— Но бушон-то еще наш? — Клер с тревогой посмотрела на брата. — Надеюсь, ты не натворишь глупостей?
— Ах, Клер! — брат трагично поднял брови и возвел глаза к потолку. — Не лучше ли нам продать это место и уехать? Представь, мы могли бы перебраться в Сент-Луи или даже в столицу…
— Жюль! — девушка уперла руки в бока. — Только не начинай снова ту же песню! Я никогда не соглашусь продать дедушкино кафе. Ты… он уже подходил к тебе с покупкой? Этот Рен Рейв?
Жюль нервно усмехнулся, и Клер все поняла.
— Только посмей продать дом и бушон, — сказала она с угрозой, подходя к брату вплотную. — Клянусь, Жюль, я тебе никогда этого не прощу.
— Ну что хорошего в этой развалюхе?! — Жюль в сердцах сорвал колпак и хотел бросить его на пол, но под тяжелым взглядом Клер передумал и положил колпак на стол, продолжая уже спокойнее. — Подумай сама, сестренка. Что ждет нас здесь? У нас маленькая забегаловка, здесь едят только рабочие. Мы готовим простую еду, по рецептам, которые всем известны. А будущее — за поварами-новаторами. У этого Рена Рейва абсолютный вкус! Он может только попробовать блюдо и сразу сказать ингредиенты! Он готовил для самого короля! Разве ты можешь тягаться с ним?
— Будь он сам хоть трижды король — это его дело, — сказала Клер со значением. — Дедушка перед смертью оставил кафе тебе, и ты не имеешь права предавать его доверие.
— Да какое доверие! — простонал Жюль.
В это время зашипела плита, и Клер бросилась спасать лук, который чуть не подгорел. Она ворошила деревянной лопаткой подрумянившиеся полукольца острого белого лука и метала в брата не менее острые взгляды:
— Я тебя предупредила, Жюль.
— Я понял, — кисло отозвался брат, напяливая колпак и снова занимаясь бульоном.
Клер замерла, прислушиваясь, склонив голову к плечу.
Зазвонил колокол — монотонно, долгими длинными ударами.
— Свежий улов прибыл, — сказала она, снимая передник и укладывая нож в маленький деревянный чемоданчик. — Я побежала на пристань, скажу Дельфине, чтобы тебе помогла.
— Удачи, — уныло протянул Жюль.
Набережная на рассвете — это священное место для каждого повара Вьенна. Именно сюда под звук колоколов рыбаки привозят самую свежую рыбу ночного улова. Свежая рыба — половина успеха блюда. А если ты готовишь рыбный суп любви — то и две трети успеха.
Купить скорпену — это почти искусство. И этим искусством Клер овладела в совершенстве. Блестящие глаза и упругое мясо? Нет, это не показатель. Глаза тоже должны быть упругими — нажми на них пальцами и сразу поймешь, плавала ли рыбка еще ночью, резвясь в теплых водах, или уже спала в рыбачьей лодке. Но внешний вид — это тоже не все. Надо понюхать. Пахнет тиной — долой! Хорошего супа любви из такой тушки не получится. Рыба должна пахнуть морем, солью и страстью. Эти слова дедушка повторял особенно часто, а Клер не позабыла ни одного урока.
Ворвавшись в толпу рыбаков и покупателей, Клер прошла до самого низа пристани, туда, где ютились небольшие, но юркие лодочки. Именно на таких легче всего пробраться между камней, в заливы, где вода особенно холодная, и где скорпены наращивают под шкуркой особенно толстый и сладкий жирок.