Грейс проверила часы.
— Извини, Эм. Тебе придется еще немного попридержать естественный вид. Скоро начнется собрание персонала.
— Эмма, ты не рассказала им о лучшей части своего утра, — сказала Джули, когда они вчетвером направились в конференц-зал.
— Что? — спросила Эмма. — Ту часть, где ты дала мне свой карамельный макиато?
— Нет, — сказала Джули. — Я говорю о том, кого мы видели в лифте.
Эмма закатила глаза. О. Это.
— Кого? — спросила Райли. — Это была герцогиня Кембриджская? Я слышала, что она с принцем Уилли приезжает в Штаты, и я должна знать, каким кондиционером для волос она пользуется.
— Мы видели Кэссиди, — сказала Джули певучим голосом.
— Вот это да, — пробормотала Грейс, открывая дверь конференц-зала. — Надеюсь, все были закутаны. Когда Эмма и Алекс находятся в одном месте, это всегда похоже на ледяной шторм.
Эмма удивленно перевела взгляд на Грейс. Было странно слышать, что кто-то называет его Алексом. Когда они вместе учились в колледже, парень был известен только по фамилии, написанной на его спине в день игры. Для Эммы Алекс Кэссиди всегда был только Кэссиди. Изменилось ли это? Он повзрослел? Решил отказаться от образа футбольной суперзвезды и называть себя по имени?
Не то чтобы ее это волновало. Как бы он ни назывался, по имени или по фамилии, все это означало одно и то же: придурок.
— Кстати, о ледяном шторме, — прошептала Райли, когда они вошли в конференц-зал. — Бррр.
Эмме понадобилось всего пять секунд, чтобы понять, что Райли имеет в виду. Она не столько видела Кэссиди, сколько почувствовала его.
Но это не важно.
Она не знала, какого черта он делал на собрании сотрудников Шпильки, и ей было все равно.
Она уже давно перестала заботиться обо всем, что связано с Алексом Кэссиди.
Скажем... в тот момент, когда он бросил ее у алтаря.
Глава 2
Трудно было не остановиться и не уставиться, когда правящие королевы Шпильки входили в конференц-зал. Или в любую другую комнату.
Вместо того чтобы высасывать весь воздух из помещения, как говорится в клише, эти четыре потрясающие женщины словно привносили воздух в комнату.
И Алекс Кэссиди не считал себя предвзятым только потому, что эти женщины — большинство из них, во всяком случае, были его подругами.
Но они были его подругами. Хорошими. Именно тогда, когда он уже начал думать, что Манхэттен — самое одинокое, самое поганое место на земле, он наткнулся на неожиданное:
Дружбу.
Все началось с того, что он подружился с Джейком Мэлоуном. Джейк был одним из сотрудников Алекса, который быстро и сильно влюбился в Грейс Брайтон, когда они вместе делали репортаж.
Затем Джейк и Грейс познакомили его с Джули и Митчеллом.
Которые затем познакомили его с Райли...
А потом в дело вступил Сэм, и, не успев понять, что происходит, Алекс оказался в составе группы.
Которая ему очень нравилась. Даже если это означало регулярное столкновение лицом к лицу с его бывшей невестой.
Он намеренно не смотрел на Эмму, когда она вошла в комнату.
Он смотрел на нее только тогда, когда его бдительность была ослаблена или её, а такое случалось нечасто.
Вместо этого он кивнул в знак приветствия Джули, которая одарила его дерзкой улыбкой, когда вошла в комнату. Алекс не считал себя улыбчивым человеком, но при виде Джули Грин трудно было не улыбнуться. В ней было что-то неизменно симпатичное.
Не помешало и то, что Джули была великолепна. Ее волосы представляли собой интригующую смесь светлого и коричневого, а карие глаза искрились и были дружелюбными.
Да что там, они все были великолепны.
Грейс Брайтон — нет, Грейс Мэлоун — с темно-каштановыми волосами и ореховыми глазами имела мягкие изгибы фигуры и элегантность.
И трудно было не взглянуть на Райли МакКенну, самую близкую к реальной жизни секс-кошечку города. Высокая, с длинными черными волосами и дерзкой улыбкой, Райли также обладала весьма выдающейся фигурой, хотя, если бы Сэм Комптон спросил, Алекс поклялся бы, что никогда не замечал ничего, кроме ее потрясающих голубых глаз.
А потом...
А потом была Эмма.
Эмма, каждую черту которой он знал наизусть, даже не глядя на нее.
Хотя не смотреть на нее сегодня было труднее обычного, когда на ней было сексуальное, как грех, розовое платье, совершенно не похожее на обычно консервативный гардероб Эммы.
Тут явно была какая-то история.
Не то чтобы его это так или иначе волновало. Во всяком случае, не сильно.
— Хватит пялиться на моих девочек, — сказала Камилла.
Алекс слегка повернул кресло в конференц-зале в сторону главного редактора Шпильки.
— Ты ведь сказала им, да? — спросил он.
Камилла проигнорировала его, продолжая набирать что-то на своем iPad неловкими движениями указательного пальца, как человек лишь неохотно знаком с технологией сенсорных экранов. А сенсорный экран был для нее определенно в новинку. Камилла Бишоп была в этом бизнесе дольше, чем он, и по возможности придерживалась старых методов.
— Сказала им что? — невинно спросила Камилла. Слишком невинно.
Он бросил на нее взгляд, на который она отреагировала безучастно.
Сегодня на ней были большие, непомерно большие очки. Все в Камилле казалось большим. Несмотря на то, что у нее была стройная фигура, ее голос был громким. Ее волосы были яркими. Ее личность была... значительной.
— Нет, я им не говорила, — прошипела она. — Для этого и нужна эта встреча.
Он застонал.
— Да ладно, Камилла. Даже не предупредила?
Она поджала губы и проигнорировала его.
Дерьмо.
То есть, это дерьмо точно окажет отрицательное воздействие, когда Камилла бросит свою маленькую новость в команду.
— Итак, все, давайте начнем, — сказала Камилла, вставая и ожидая, пока не утихнут светские разговоры за столом. — Вы, наверное, заметили, что сегодня в комнате повышенная доза тестостерона.
Не менее двух десятков пар глаз устремились на Алекса. Половина из них уставилась на него еще до того, как Камилла упомянула о нем. В комнате было около тридцати человек, и кроме Алекса был еще только один парень.
И судя по тому, как этот парень — Оливер, если он правильно помнил, — разглядывал его, Алекс был уверен, что он единственный мужчина в комнате, которому нравятся женщины.
Он слабо улыбнулся группе, желая оказаться где-нибудь в другом месте. В любом другом месте.
На его этаже ребята из Оксфорда, вероятно, обсуждали вчерашнюю игру. Вместо того чтобы присоединиться к ним, Алекс был окружен презентационными досками, на которых было представлено все от нижнего белья до рекламы духов.
Ему нравилось думать о себе как об относительно современном человеке. Конечно, временами он был немного ворчливым и стоическим.
Но он не ворчал и не таскал женщин за волосы, не клеймил их и не кричал, чтобы они каждое утро готовили ему домашнее печенье. И ему нравились его хорошие костюмы, одеколон и шикарное постельное бельё. Он изменился.
Но в Шпильке было слишком много женского. Это было похоже на девчачьи штучки на стероидах. Это заставляло даже самого современного мужчину тосковать по пиву и луковым кольцам.