Мою душу сегодня вынули, смяли как исписанный лист бумаги, и втолкнули обратно. Этот комок внутри колет острыми краями.
Сейчас я чувствую, как достигла этой точки. Она называется полная жопа. И что делать, Тая?
— Надеюсь, Вы плачете не из-за моего телефона?
Кофейные глаза искрят в полумраке. Улыбка его чарует, что глупо улыбаюсь в ответ и выгляжу полной дурой.
Душа зажмуривается.
— Присяду? Не возражаете? Ник, и принеси нам еще, пожалуйста, бутылочку вина.
Глава 2.
Игнат.
С утра трещит башка. Но я упорно пытаюсь это игнорировать.
Виски долбят маленькие, противные молоточки. Удары четкие, бьют по цели. И боль расползается корявыми волнами по всему черепу.
Напротив меня сидит Ольшанский. Заливает что-то. Кажется, про отдых рассказывает. Несколько дней назад он вернулся с семьей из Испании. Сейчас мне в красках расписывает все, вплоть до количества баров на улицах.
— Поделишься планами? — Олег перестал трещать про отдых.
Наконец-то.
Не склонен к зависти, но после его рассказов о семье, о Нине, о ребенке душа принимает зеленоватый оттенок. Кажется, такого цвета зависть?
— Если ты про бизнес, то в планах открывать еще один ресторан. С этим вон как закрутилось.
Неделю назад мы отмечали год со дня открытия «Panorama». Ольшанского, понятное дело, не было.
— И где?
Улыбаюсь. Хочется потомить его. Пусть помучается. Любопытство мигает на его лбу неоновыми буквами как вывеска «Интим магазина».
Делаю один большой глоток виски. Знаю, с такой головной болью алкоголь не следует пить. Но вроде как с другом встречаюсь, вроде как чем-то личным делимся, вроде как …
Хрень полная.
Так устал, что нажраться хочу. Сейчас больная голова — пустое оправдание для меня.
— Специально, да? — Ольшанский ерзает на стуле.
— За городом. Нашел классную локацию: река, птички, спа-комплекс за бешеные деньги… Райское место…
— И лакомый кусочек, — заканчивает мою мысль.
Скалимся оба, и голову простреливает с новой силой. Морщусь и закрываю глаза. Пульсацию даже глазными яблоками чувствую. Хоть вырывай их к чертовой матери.
А когда открываю их, вижу быстро идущий силуэт девушки. Что-то зацепило. Ее взгляд? Спешные шаги? Как дурень вперился в нее взглядом. Картинка интересная, любопытная, я бы сказал.
Девчонка красивая. Русые длинные волосы, фигурка что надо. Глаза… цвет неразличим, слишком далеко. Она плакала, заметны темные следы.
Колечко еще маленькое вижу в носу.
Чудно. Даже хмыкнул.
Фантазия начинает пошло шалить. Мысли проползают паучком в больную голову: как она проводит им вдоль члена, ласкает, а металл холодит.
Черт, картинка живая, вставляет не на шутку.
Дергаюсь, хочу смахнуть несуществующий кадр.
— Симпатичная, — Ольшанский наблюдает.
Киваю.
— Знаешь ее? — спрашивает Олег. Слишком пристально я слежу за ее движениями, примечаю каждый взмах ее ресниц.
— Первый раз вижу.
Звонок прерывает нас. Ольшанский лыбится слащаво, раздражает только больше. Не стоит спрашивать, кто звонит. Жена. Олег уходит спустя пятнадцать минут. Я все это время смотрел на ту девчонку. Следил как маньяк. Самому страшно стало. Заглючило на ней.
А когда она встала и пошла в мою сторону, сердце подпрыгнуло в акробатической связке. Полнейшая чертовщина, но цепляет, твою мать, еще как цепляет.
Я быстро подвигаю телефон на край стола. И, о да, она задевает его бедром. Правда, не рассчитал, что удар об кафель будет сильным.
— Ой, прошу прощения!
Голосок как у птички - звучный. Маленькая очаровательная птичка.
— А мне обещали, что он ударопрочный.
Смотрю на пострадавшего. Ничего, друг, отремонтирую.
Царапаю по ней взглядом, пока она удаляется в уборную. Хрен пойми, зачем мне это надо. Просто ее образ, голос, колечко это дурацкое - все вместе как какой-то коктейль, который стоит перед тобой, и его нельзя не выпить, потому что он охрененный.
Зову официанта к своему столику. Ник подбегает быстро. Конечно, как еще может поступить, когда я хозяин этого ресторана.
— Ник, на сколько заказала девушка вон за тем столиком? — указываю я на пустующее место.
Называет, заказ озвучивает. Не надо быть шибко умным, чтобы понять — заказала самое дешевое, потому что в кошельке только определенная сумма.
Потираю ладошки. И чувствую себя каким-то гандоном. План в голове сложился как дважды два.
— Перепиши. Укажи другое вино, раза в два дороже. Когда откажется платить, позовешь меня.
Он смотрит на меня и думает, что я сошел с ума.
— А если она оплатит?
«Уволю» — хотелось ответить.