На мне остаются одни трусики. Хочется прикрыться руками. А я держусь. Чистая провокация. Я слышу, как меняется его дыхание, какими резкими становятся его движения. Пах напряжен.
Мозг от этой картинки превращается в вязкую субстанцию, которая не имеет названия. Кожу стягивает от его взгляда.
— Сойдет? — глаза стреляют петардами. Они взрываются у его носа и оглушают обоих.
Прошибает многовольтным разрядом и трясет, трясет до рекордных показателей пульса…
Мне нравится, какая я сейчас.
— Ты решила меня спасти, чтобы потом убить?
— Теперь ты. Я же должна посмотреть, с кем решила время провести.
Не разъединяя взгляда, расстегивает рубашку и снимает брюки. Глаза примагничиваются к его телу.
О да, я была права. Он идеален. Это говорит во мне не похотливая девчонка, которая может и пожалеет о содеянном завтра, а художник.
Каждая мышца прорисована, игра света-тени безупречна. Пальцы потряхивает от желания прочертить линии вдоль всего его тела.
— Боксеры тоже снимать?
Приподнимаю одну брось. Это игра.
Подхожу ближе. Игнат за руку притягивает меня к себе. Тело к телу, кожа к коже. И накрывает губы. Наконец-то!
Позорно замычала в первую секунду нашего поцелуя. Как первая снежинка растаяла, стоило прикоснуться к ней.
Игнат целуется классно. Да, черт возьми, он делает это просто офигенно. Привстаю на носочки и жмусь теснее, внизу живота происходит что-то невообразимое.
Я не думала, что такое со мной случится с первым встречным мужчиной. Даже страшно от этих чувств. А что будет дальше?
Толкаю его в грудь. Ё-мое, она каменная, он сам весь напрягся.
Он не отпускает, вжимает в себя и губы терзает. Маслом растекаюсь. Ноготочками царапаю его плечи, бороздки оставляю.
— Стой!
— Ты уже все? — ведет носом вдоль шеи, зубами тонкую кожу прикусывает.
Током бьет в промежность, искры разбредаются хаотично по телу. И жалят, жалят, словно рой ос.
— Еще чуть-чуть, и ты реабилитируешь имя Игната в моих глазах.
— Ауч, с тем было настолько все плохо?
Прикусываю язык. Игнат подталкивает меня к кровати и со следующим толчком летим. Куда-то в пропасть.
Руками исследует тело и его изгибы. Словно читает мои мысли и идеально знает, как мне надо. Этим и бесит. Выключаюсь и отдаюсь чувствам.
— Тая, если ты мне подскажешь, как тебе нравится… — шепчет змей искуситель, которого я же и выбрала.
Тянет табун мурашек за своим голосом, а они селятся на всей поверхности моего тела.
Надо ему ответить. Только что? Игорь никогда не спрашивал, никогда не интересовался. Просто трахал как вздумается.
Воздух встает поперек горло и разрывает его. Говорить не могу, отчего-то слезы душить начинают. От боли, которое в сердце еще помещается.
— Тая? — настойчивый какой.
Ладонь сжимает ягодицы. Он с рычанием облизывает ключицы и тянется к груди. Вот черт, он в шаге от зоны, касаясь которую закружусь метелью.
— Сожми грудь, поцелуй и втяни в рот соски, - призналась, зажмурилась. Вот и все. Ничего ужасного. Оказывается, это не страшно. — Ах!
Игнат сделал ровно так, как просила. Шумно втягиваю тягучий воздух и рассыпаюсь на мелкие осколки.
— Нравится? — не отстает. Немного грубый голос только множит мое возбуждение.
Давлюсь наслаждением и шире развожу ноги. Игнат хмыкает и впивается в мою шею. Нежная кожа горит. Он царапает ее своими губами, зубами и щетиной. Попросту приятно мучает.
Не забыть бы замазать эти следы утром. Хотя к черту!
— У тебя же есть презервативы с собой? — ладошками скольжу по его груди. Там колотится сердце. И оно сейчас выскочит. Пугает такой ритм. Он кажется каким-то нездоровым.
Мысли как овсяный кисель. И сама я похожа на желе. Взгляни на себя в зеркало - не узнала бы.
Да и кто бы мне утром сказал, что порядочная девочка Тая выйдет из ресторана с другим мужчиной за руку.
— Ладно, расслабься уже. У меня есть, — проговаривает четко, подводит черту.
Игнат ладонью накрывает лобок, затем промежность. Ласкает через ткань. Стыдно признаться, что уже готова. Теку под незнакомым мне мужчиной и улыбаюсь. Как дура радуюсь, что нравится, крышу срывает от него, от его губ, его рук.
— Сама скажешь? Или мне опять спросить?
— Тебе так нравятся разговоры в постели, Иг-нат? — выделяю его имя.
Все еще очки до полной реабилитации имени он не набрал. Так думает голова. А вот тело решило по-другому. Ему вообще по фигу на имя, когда он так хорошо владеет своим языком.
— Люблю, когда сначала нежно. Без грубости, — снова признаюсь. У нас еще полноценного секса не было, ночь только началась, а я раскрываюсь перед ним книжкой. По первому требованию. Голосом привораживает, а руками своими пленяет.