Ведь охранники — они как философы. Им лучше постоянно находиться в поиске, чем один раз кого-то или что-то действительно отыскать.
Потому что гораздо проще сделать вид, что все хорошо, чем возиться с непонятными нарушителями, которые могут быть, как сопливыми подростками, так и вполне себе опасными преступниками.
Полагаясь этой логике, и немного матерясь, охранник принял решение уйти в место «своей постоянной дислокации». Но перед этим, надо было проверить все здание, чтобы соблюсти установленный свыше регламент.
Парни услышали, как шаги потихоньку отдаляются и идут наверх.
— А какой-то петух говорил, что здесь не охраняется, — прошипел Макс, чувствуя как Колян стоит у него на кроссовках.
— А еще один «какой-то петух», сам до этого так говорил и просился сюда сходить.
— Ладно, заткнись. Он еще здесь…
Еще какое-то время ребятам пришлось сыграть роль селедки, которую по ошибке засолили в пыльной бочке.
И лишь только когда сторож окончательно отсюда убрался, они вывалились из своего убежища, чувствуя непомерную свободу и облегчение.
— Я тебя ненавижу. Ты мне ноги отдавил, — заявил Макс, морща свой лоб.
— А ты терся об меня членом всю дорогу, я же не жалуюсь, — отряхивая себя, сказал Колян.
По идее, неудачливые покорители долгостроя должны были убраться отсюда. Но их мимолетный страх снова превратился в бесшабашное чувство пофигизма, которым так славятся подростки.
И как ни в чем не бывало, они направились на третий этаж, где преспокойно забрались на подоконник одного из окон, расположенного на задней стене здания.
Отсюда открывался вполне неплохой вид: лес, поле, какие-то дорогие, загородные коттеджи и солнце, медленно идущее на закат.
— Дааа, — смотря на все это, протянул Колян. — Когда ты это видишь, тебе не хочется любить?
— Когда я это вижу, мне хочется хавать.
— Придурок, — Колян немного отодвинулся от Макса, как бы выражая свое крайнее недовольство.
— Да ладно, не ерепенься. Говори что хотел, — в свое оправдание заявил Макс.
— Да что говорить… Я хотел бы сидеть здесь, но со своей девушкой. Чтобы мы могли быть как настоящая пара, и смотреть на это солнце, эти дома, это небо, как все нормальные влюбленные.
Макс чувствовал, что его друга сильно понесло в неправильную, романтическую сторону. И он не нашел ничего лучше, как спокойно сказать:
— Ой, чувак, я сейчас блевану радугой.
— Да нет! Я серьезно! — Воскликнул Колян, и в глазах у него отразились лучи краснеющего солнца.
— Это же так круто, когда вы вместе, как вон Паша из десятого со своей «курицей», как Рыбин с Петровской, и как вообще все нормальные чуваки! Неужели ты никогда в своей жизни не думал об отношениях с кем-то? Неужели тебе никогда не хотелось быть с кем-то рядом очень долго. Например, два-три месяца, а может даже больше. А может, даже и пожениться! А?
Макс также попытался посмотреть на закат. Но в догорающем солнце он увидел не самую романтическую картину.
Ему вдруг представилось, как он с большим пузом и лысиной лежит на диване. На нем надет идиотский желтый свитер и тапки-собаки. А вокруг него бегает худая, морщинистая женщина, которая почему-то спит и ест вместе с ним. Она вечно орет и что-то хочет. И он не может никак от нее избавиться.
При этом на людях она наваливает на себя тонну косметики и делает ангельский голосок, выставляя его (Макса) чуть ли не самой примитивной обезьяной по сравнению с ней.
— Нет, — выйдя из раздумий, заявил Макс. — Я не думал об отношениях с бабами. Не думал, и думать не собираюсь. Мне и без них как-то не в лом живется.
— То есть ты всю жизнь планируешь никого не трахать, и не с кем не целоваться?
— Нет. Почему? Для этих целей всегда можно нанять проститутку, глупую тусовщицу, твою жопу на ночь, на крайний случай.
— Какой же ты еще малолетний придурок, — констатировал Колян. — Любовь с девушкой — это прекрасно. Это как вон то солнце, только ещё круче. Это то, чего хотят все нормальные парни. А ты ни черта не понимаешь, Макс! И понять не хочешь…
— Конечно, дядь Коль. Куда мне до вашей мудрости, — ответил Максим.
Но Колян уже его не слышал. Ему чудилось, как из заката выходит девушка, которая сразу же сама предлагает ему встречаться. Они вместе бегут по этому мелкому поселку, и на них с завистью смотрит каждый, кого они знают. При этом они сами никого не стесняются и целуются как те пары, которых можно встретить в центре у фонтана, и в парке около колеса обзора.
А Макс в это время думал о том, как бы хорошо было, если бы внизу проходила бабка. И он бы крикнул ей сверху что-нибудь. Она бы наивно не посмотрела вверх и приняла бы его голос за голос Бога. Он приказал бы ей что-то вроде: станцевать ламбаду или еще нечто более прикольное. А потом бы снимал все выходки старой шалуньи на телефон.