— Называется она Камбартон, — глухо проговорила Джессика. — А я из рода Макколлов, которые никогда не забывают и не прощают, если им нанесено оскорбление. Макколл в переводе — сын главного воина. Если кто-либо из моих родственников узнает, что сделал со мной этот красавчик, ему нечем будет лишать девственности других девушек.
Бланш передернула плечами.
— Да... понимаю... Что до меня, то я утратила свою девственность без всякого сожаления. Попался мне парень, который был барабанщиком в рок-ансамбле, и я ... - Она замолчала, затем усмехнулась. — Впрочем, это совсем не интересно. К тому же я тебе об этом уже рассказывала, так ведь?
Джессика кивнула.
— Да, Бланш, было дело. Ты рассказала мне обо всех своих приключениях. Ничего не скажешь, жизнь у тебя была очень интересная. На твоем месте я бы написала об этом роман.
Бланш рассмеялась, роняя на свой халат пепел сигареты.
—Моя дорогая, — сказала она, - многие в этом городе заплатили бы мне целое состояние только за то, чтобы я ничего не писала. Да ну их всех к черту... Я не собираюсь обо всем этом раззванивать.
Она выпустила изо рта густую струю дыма.
— И как тебя угораздило связаться с Алланом Теннисоном, — продолжала она. - В Лондоне его репутация известна каждому. Я была даже свидетельницей уличной драки, в которой он участвовал.
Джессика не верила своим ушам — такого она не ожидала услышать. Взгляд ее голубых глаз выражал сомнение. Она надеялась услышать опровержение этим словам.
— Ты в этом уверена, Бланш? Неужели он такой распущенный? Мне трудно в это поверить.
Бланш внимательно посмотрела на нее, вздохнула и тихо произнесла:
— Ты действительно в него влюбилась, детка? Джессика в ответ виновато улыбнулась и робко кивнула.
Бланш, несколько ошеломленная, продолжала:
—Любовь с первого взгляда, как в старые добрые времена! Мне казалось, что все это давным-давно забыто. Но я ошибалась. Теперь мне
понятно, почему ты оставалась девственницей в двадцать один год. Заниматься сексом только ради удовольствия — против твоих принципов. Прежде ты должна полюбить мужчину. И конечно же, хочешь быть уверена, что и он тебя любит.
Джессика не отвечала. Ее душил гнев, она чувствовала себя подавленной.
— Боюсь, что твой мистер Теннисон именно такой подлец, каким его изображают, — сказала Бланш. — Ни одно сборище в этом городе без него не обходится. Он непременно является туда с какой-нибудь сногсшибательной красоткой, которая виснет у него на руке. Причем ни одну из них не видели с ним дважды. И даже когда кто-нибудь с ним приходит, он своими хищными глазами высматривает очередную жертву. Он невероятно развратный человек. Настоящий бабник.
Бланш смолкла, наблюдая реакцию Джессики на свои слова. Затем пожала плечами и проговорила негромко:
— Мне очень жаль, что в тот момент меня здесь не было. Я бы тебя предупредила.
Джессика покачала головой.
—Тебе нужно было отдохнуть и погреться на солнышке. А мне необходимо было соблюдать осторожность.
—Ладно, не суди себя слишком строго, — постаралась успокоить ее Бланш. — В твоем возрасте я бы сама, вероятно, поверила его лживым обещаниям. Скорее всего, такая напасть, как он, не обрушивалась на Лондон со времен эпидемии чумы... Но следует признать, что он чертовски привлекателен.
Она посмотрела на кончик своей сигареты и сказала с пренебрежением:
— Его называют Золотым Теннисоном. И не только потому, что он умеет делать деньги. Это аналогия с названием корабля, принадлежавшего знаменитому пирату Фрэнсису Дрейку.
Бланш снова затянулась сигаретой и продолжала:
— У нас поговаривают, что Теннисон бесчестит женщин либо на пари, либо просто хочет выяснить для себя, сколько девушек он может соблазнить в течение года. Лично я думаю, что его нужно кастрировать, чтобы женщины, наконец, могли почувствовать себя в безопасности.
— Думаю, он сделал ошибку, включив меня в свой список, — мрачно проговорила Джессика.
Она снова взяла в руки газету и посмотрела на снимок. Ощутив прилив гнева, сказала с раздражением:
—Ресторан «Феличе»! Туда он пригласил меня в тот вечер, когда это случилось.
—Он водит туда все свои жертвы, — как бы между прочим заметила Бланш. — Это его любимый ресторан. Там у него постоянный столик.
Джессика тем временем разглядывала девушку, сфотографированную рядом с Теннисоном. То была блондинка с осиной талией, которая повисла на руке Теннисона, глядя на него обожающим взглядом.
— Я уверена, что уже видела однажды эту девушку, — сказала она. — Ее лицо кажется мне знакомым.
— Так оно и есть. Она из магазина «Эва», -пренебрежительным тоном сообщила Бланш. — Там торгуют готовым платьем. Девиц берут туда по внешним данным, но я сомневаюсь, что у кого-нибудь из них хватает ума, чтобы удержаться на этой работе. Так что если Золотому Теннисону удается затащить их в постель, я не испытываю к ним никакого сочувствия.
—А я, напротив, им сочувствую, — возразила Джессика. — Никто из девушек не заслужи-
вает, чтобы с ними так обходились. Он — морально разложившийся тип и заслуживает возмездия. И я отомщу ему за всех, если у меня будет хоть какой-нибудь шанс.
Тонкие брови Бланш медленно полезли вверх.
— Хм... Вы, шотландцы, любите выражаться библейским языком.
Джессика почувствовала себя немного неловко после своего эмоционального всплеска и застенчиво улыбнулась.
— Точно, - подтвердила она. - Мы каждое воскресенье ходим в церковь и слушаем захватывающие назидательные речи преподобного отца, обращающегося к нам с кафедры. Если бы он узнал, что со мной сейчас произошло, мне бы не избежать жестокого осуждения.
— А меня никогда не мучили угрызения совести, — с вызовом сказала Бланш. — В те годы, когда я вела себя достаточно неосмотрительно, у меня хватило ума приобрести эту очаровательную квартирку, преуспевающий магазин и небольшой симпатичный пакет акций для утешения в старости. Мне не удалось встретить мужчину, с которым мне хотелось бы прожить до конца жизни, но это не мешало использовать их для достижения собственных целей. Заметь, что я никогда не наживала себе врагов, и с большинством этих мужчин мы до сих пор добрые друзья. Джессика слушала ее с искренним восхищением.
— Мне не важно, Бланш, какую жизнь ты вела. Для меня ты всегда будешь ангелом. Я была в отчаянии, пока не встретила тебя, и готова была уехать домой, как говорится, поджав хвост. Но тут все переменилось. Ты дала мне достойную работу и даже крышу над головой. Я буду вечно тебе благодарна за это.
— Знаешь, у тебя было такое открытое и честное лицо, — с улыбкой сказала Бланш. — Таких сейчас в Лондоне днем с огнем не сыщешь. В наше время нужно чувствовать обман на расстоянии, иначе за это приходится дорого платить.
— Конечно, — проговорила Джессика. — Так со мной и случилось.
— Ну, будь повеселее, девочка. До конца света еще далеко. Понимаю: сердце твое разбито, и мир кругом кажется пустым. Но ты все это преодолеешь. Ты молода, но быстро познаешь жизнь. Так что, если ты прислушаешься к моим советам, все грустное останется позади, а жизнь будет продолжаться.
Джессика потупила взор. Она была благодарна Бланш за ее добрые пожелания. Но та просто ее не понимала. У нее на родине впитанные с молоком матери понятия о гордости и самоуважении считались вопросом семейной чести. Аллан Теннисон втоптал все это в грязь, и, так или иначе, но он должен будет за это заплатить. Джессика еще не знала, что намерена предпринять, но была уверена, что найдет способ добиться того, чтобы этот человек раскаялся в том, что сделал с ней.
Заметив, что Бланш снова потянулась к аспирину, Джессика отодвинула назад кресло, в котором сидела, и поднялась.
— Ты поздно вернулась с вечеринки вчера, а тут еще на тебя влияет погода... Мы собирались сегодня перенести товар со склада в магазин. Не волнуйся, я сама с этим справлюсь. Так что можешь провести весь день в постели.
Бланш одарила ее благодарным взглядом.
— Очень мило с твоей стороны, дорогая. После вечеринок я теперь чувствую себя усталой, не то, что раньше.