На самом деле под запахом книг я понимал запах мельчайшей древесной пыли, а эти фолианты то ли из пергамента, то еще из чего-то, но точно не из привычной мне бумаги, так как даже саму бумагу раньше делали из шелка, тряпок и прочего уже забытого материала.
—Это она и есть, — произнесла королева, в ее голосе я уловил некий оттенок грусти.
—Весьма, — заявил я. — Недурственно. Художественный беспорядок, мне ндравится. Я и сам эстет временами. Спонтанно, так сказать, если к селу, но не к городу.
Она сказала со вздохом:
— За сотни лет так и не удалось разобрать, упорядочить, распределить в каком-то порядке.
— По важности, — спросил я, — или по нужности? Она окинула меня надменным взглядом.
— Глерд...
—Ваше величество?
—А как по-вашему, это не одно и то же?
—Ваше величество, — воскликнул я. — Вы же сами знаете, в вашем правительстве... я имею в виду ваших советников, есть люди важные, а есть нужные.
Она поморщилась.
—Я говорю о книгах.
—Книги тоже, — ответил я со вздохом, — делятся на важные, нужные и красивые. Я вообще-то предпочитаю нужные. А вы?
Глава 3
Из-за стеллажей медленно выбрел, с кряхтеньем разгибая спину, косматый и толстый гном, хотя, конечно, не гном, гномов не бывает, а низкорослый и толстый старик с лохматой бородой.
— Ваше величество! — проскрипел он.
Не удостоив меня ответом, она обратила царственный взор на сгорбленного гнома..
— Фернандель, покажите этому глерду здесь все, что этого... глерда заинтересует.
Гном поклонился, спросил со значением:
— Ваше величество... -Да?
— Все, — уточнил он, — это все? Она наклонила голову.
— Да. Глерд Юджин волен читать все, что изволит. Чтение не наказуемо. Наказуемо не чтение, а если он вынесет из чтения могущее повредить королевству.
Он наклонил голову, а я поинтересовался смиренно:
— А если вынесет то, что может повредить королевству, но не применит во вред?
Она ответила холодно:
— Я все сказала.
Мы оба поклонились, все — это как бы все, а она повернулась и пошла обратно.
Я проводил ее взглядом, а когда двери за ее королевским величеством захлопнулись, словно отрезали от нас вселенную, повернулся к Фернанделю.
— Ну, любезный, королевское повеление нужно исполнять. Вы мне показываете, что тут и как, а я усердно читаю. Или смотрю картинки, если интересные.
Он ответил недружелюбно:
— В рукописях нет картинок.
— Чего-чего? — спросил я в неимоверном огорчении. — Тогда с чего это меня сюда принесло? С картинками всегда интереснее.
Он спросил сухо:
— Вы что именно хотели?
Я пожал плечами.
— Королевство в опасности, потому нужно какое-то мощное оружие. Или то, что может быть оружием. При модернизации.
Он проворчал:
— Королевство всегда в опасности. Любое. Постоянно. И всегда все ищут оружие.
— Только люди и муравьи воюют друг с другом, — сообщил я. — Потому и совершенствуются. Воевали бы друг с другом кабаны или волки — они б стали венцом творения и царями природы! Потому что за царский венец приходится платить кровью. А для этого нужно оружие все более мощное... Так как?
Он посмотрел на меня искоса.
— Я ничего не знаю про оружие Древних.
— А полудревних? — спросил я. — Мне вообще-то все сойдет. Я скромный и непереборчивый. Лишь бы много и побольше.
Он буркнул:
— Я могу показать, где у нас самые старые рукописи, свитки, отдельные листы из древних книг, неведомо как уцелевшие... Но читайте сами, у меня совсем другие заботы.
— Намного более важные? — спросил я.
Он ответил высокомерно:
— Разумеется! Я составляю полную генеалогию родословного древа династии Орнидов. Со всеми боковыми ветвями.
— Ого, — сказал я потрясенным голосом. — Да-а, ради этого стоит жить!.. Ладно, не буду мешать.
Он сказал высокопарно:
— Это самое умное решении в вашей жизни.
— Хорошо-хорошо, — сказал я. — Вот на том столе, говорите?
Он кивнул.
— Да. И на полках вдоль той стены.
Я скользнул взглядом по стене, полки с манускриптами закрывают ее всю от пола и до потолка, а тянется эта стена о-го-го.
Когда я под взглядом Фернанделя сел и открыл первый манускрипт, он вскрикнул шокировано:
— Как вы можете?.. Это грубо!.. Нужно открывать специальной дощечкой... Вот она. Пользуйтесь только ею!
— Может быть, — поинтересовался я, — вы мне и перелистывать будете? Чтоб свои драгоценные слюни не тратить? Ваши наверняка дешевле.
Он фыркнул и ушел с таким оскорбленным видом, словно я предложил что-то совсем уж непристойное.
Я еще только посмотрел на все эти тысячи томов и уже ощутил тоскливое бессилие, смешанное с дурнотой. Искать неизвестно где и непонятно что, и если знатоками как-то умно объяснено, как именно древние греки вычислили размер Земли, расстояние до Луны и до Солнца, их массу, то совсем непонятно, как Демокрит сумел сделать открытие, что все в мире состоит из атомов, а именно в этом и есть фокус древних. Возможно, они чувствительнее, у них озарения происходили чаще.
Да, некое озарение, согласен. Кто-то сумел использовать мощь Солнца для создания порталов в пространстве, мало кто вообще-то знает, что все мы существуем только благодаря Солнцу, оно превращает неживую материю в живую с помощью фотосинтеза, а уж мы жрем эти листья, а также друг друга, не замечая, что находимся в атмосфере Солнца...
Найти бы записи этого умника, я же не простой древнегрек, у меня широкие познания, хотя никто из моих знакомых это не назвал бы познаниями, но я чувствую, что с моим багажом я бы понял, как он это сделал.
А что сделал древнегрек, могу и я.
Фернандель то и дело проходит мимо полок, смотрит вроде бы на книги, но вижу, с каким жгучим нетерпением косит в мою сторону. Наконец не выдержал, подошел как бы невзначай, с подозрением заглянул в манускрипт, разложенный у меня на столе.
— А что именно ищете? — спросил он. — Как создавали оружие... или где спрятано?
— Все ищу, — пояснил я.
— Все, — ответил он с легким презрением, — это слишком много. Всего не найти никогда.
— Любые зацепки ищу, — пояснил я, — чтобы помочь родному отечеству в лице нашей обожаемой королевы. Пока хрень какая-то...
Он дернулся.
—Глерд, что вы говорите?
—А кому нужны, — спросил я, — записи, за сколько покупали рыбу на базаре три тысячи лет тому?.. Тоже мне, хроники...
—Здесь все, — сказал он нравоучительно. — Так было заведено. Каждый шаг королей важен. От этого зависело, каким быть королевству.
—Долой самодержавие, — пробормотал я. — Это я так, была такая форма правления. Самодержавное самодержавие.
—В библиотеке масса всего, — сказал он нравоучительно. — В древние времена случались вещи, непостижимые не только нам, простым людям, но даже высшим магам.
—Нынешним?
—Ну да, — сказал он. — И сама магия была иной.
— Правда? Как это?
Он ответил нехотя:
— Может быть, не сама магия, а люди. А магия делает то, что люди жаждут и к чему стремятся. Желания же в разные времена бывают разными.
— Золотые слова, — согласился я. — А вон там дверь, как я понял, в подвал?
Он ответил с огромной неохотой:
— Там самые древние записи. Но с ними нужно обращаться крайне осторожно.
— Закрыты заклятиями? — спросил я. — Прочтешь — и сразу копыта в сторону?
Он поморщился.
— Нет, но рукописи очень хрупкие.
— Идем туда, — сказал я решительно. — Ее величество изволили велеть! Кто мы, чтобы роптать?
Он вздохнул, явно жалея, что не прикрыл от моего взгляда дверь какими-нибудь ящиками.
— Хорошо, я открою. Только там неуютно...