На месте для свидетеля находился лодочник Джеймс Финнегэн. Он был приведен к присяге, и прокурор допрашивал его.
Затем наступила очередь Лестера.
— Мистер Финнегэн, вы не в первый раз выступаете как свидетель обвинения. Два года тому назад по делу о нападении с целью грабежа вы уже давали показания против цветного, и на основании ваших показаний обвиняемый был в конце концов осужден. Это верно? — спросил Лестер.
Прокурор подскочил.
— Протестую, ваша честь! Этот вопрос не имеет значения для хода разбирательства.
Маленький резиновый молоточек судьи Майлса ударил по столу.
— Протест принят.
— Итак, мистер Финнегэн, расскажите, пожалуйста, суду и присяжным, что вы видели в ту ночь двенадцатого марта. Вы вышли из дома, когда услышали подозрительные звуки. Не так ли?
Свидетель напрягся.
— Да, так и было. Я подумал, что это те самые ребята, которые снова хотят вломиться в лодочный домик. Тогда я вышел на улицу, чтобы посмотреть.
— С какого расстояния вы наблюдали за тем, что происходило?
Джеймс Финнегэн почесал в затылке.
— Я находился примерно в шестнадцати футах от места происшествия. Было полнолуние. Я мог совершенно отчетливо рассмотреть мужчину.
— Вы видите преступника здесь, в зале суда?
— Да, он сидит там, на скамье подсудимых.
— Вы не носите очки, мистер Финнегэн? У вас со зрением все в порядке, верно?
— У меня всегда было прекрасное зрение, господин защитник, и я знаю, что говорю. Это был именно тот человек, который напал на мисс Вернесс.
— Итак, вы стояли там и наблюдали всю сцену. Вы смотрите иногда по телевизору порнофильмы?
Хэнк Брентон снова вскочил.
— Протестую, ваша честь! — заявил он. — Я прошу вычеркнуть этот вопрос из протокола. Он не имеет никакого отношения к допросу свидетеля.
Судья Майлс недовольно покачал головой.
— Протест отклонен. Вопрос остается. Пожалуйста, отвечайте, свидетель.
— Если вы думаете, что я — любитель «клубнички», то вы ошибаетесь. — Джеймс Финнегэн сказал это почти угрожающе и свирепо взглянул на Лестера.
Тот оставался совершенно невозмутимым.
— Почему вы не вступились? Почему не помогли мисс Вернесс? Ведь это была бы естественная реакция. Вы сильный, крепкий мужчина и, безусловно, справились бы с обвиняемым, если он действительно преступник.
— Мне еще не надоело жить, — ответил лодочник. — Я опасался, что парень вооружен, да так оно и оказалось. Там ведь был нож.
— Но вы этого не могли сразу же заметить, — возразил Лестер. — Вы ведь не хотите заверить суд и присяжных в том, что преступник за все время изнасилования не выпускал ножа из рук.
В зале послышался смех, и Дженика тоже улыбнулась. Она находила, что Лестер классно ведет допрос.
Слушание продолжалось, и Дженика чувствовала, как лодочник постепенно начинает нервничать. Хотя прокурор и пытался всякий раз отклонить прямые вопросы, но с судьей Майлсом это не всегда выходило. Наконец вскоре после часа дня слушание было прекращено.
Дженика находилась в некотором смятении, когда снова очутилась у Вероники в лавке. Та, конечно, сразу же захотела узнать, как прошел день в суде. Дженика рассказала подруге, которая внимательно слушала.
— Это выглядит так, словно Лестер просто вцепился в этого свидетеля, — заметила она. — Что это значит?
— У него для этого, видимо, есть основания, — ответила Дженика. — В конце концов, показания этого человека необычайно важны. Если он будет себе противоречить и если Лестер сумеет его уличить в том, что раньше он говорил другое, то лодочник как свидетель лишится доверия. И наконец, этот тип — единственный человек, который наблюдал за происшествием.
— Ну а как обстоит дело с ножом? Что же в результате? — спросила Вероника.
— Лестер вызвал в качестве свидетеля владельца кафе, в котором иногда бывал Бостон Бэрнс. Там Бэрнс рассказывал, что у него либо украли нож, либо он его потерял. Это было за три дня до событий в Центральном парке.
— И?.. — вопрошала с нетерпением Вероника. — Как реагировал на это суд?
— Да, собственно говоря, никак, — произнесла Дженика. — Свидетелю не поверили. Я полагаю, что подобную историю можно, конечно, выдумать. Если Бостон хороший клиент этого владельца кафе, то почему бы тому не оказать Бэрнсу услугу и не рассказать суду то, чего на самом деле не было? Это нельзя проверить.
— Во всяком случае, твой Лестер ничего не упускает из виду, чтобы вытащить Бэрнса.
— Да, именно так, — согласилась Дженика. — Поэтому процесс так и тянется. Правда, я совершенно не знаю, как Лестер собирается это сделать. Интуитивно я на стороне обвиняемого. Но доказательства против него очень весомые. Несмотря на это, Лестер еще не закончил с главным свидетелем обвинения. Я это чувствую.
— То, что этот Бэрнс, пусть и случайно, оказался в это время в Центральном парке, говорит против него.
— Да, — подтвердила Дженика. — Все свидетельствует против него, и дело выглядит довольно безнадежно. При всем том я пожелала бы от всей души Лестеру и Бэрнсу, чтобы им обоим удалось благополучно выбраться из этой истории.
— Постарайся не думать больше об этом, — посоветовала Вероника. — Давай пойдем куда-нибудь сегодня вечером. Мы можем посмотреть новый мюзикл на Бродвее. Я знаю кое-кого, кто имеет связи. Мы еще сумеем достать билеты. Что ты думаешь по этому поводу? А потом мы пошли бы в маленький бар и выпили там что-нибудь симпатичное. Ты же не можешь все вечера напролет сидеть дома.
— Я с ума схожу по Лестеру, — промолвила Дженика. — Я не выдержу без него. Он мне так нужен.
— Да, солнышко, я верю тебе. Но ты ведь знаешь, что сейчас не можешь видеть его. Ни в коем случае. Итак, что будем делать сегодня вечером?
Дженика покачала головой.
— Я не особенно рвусь посмотреть этот мюзикл, и у меня нет желания просто убить время. Я лучше сделаю себе дома пару сандвичей и лягу пораньше в кровать с книгой.
Вероника улыбнулась.
— И будешь несчастна, думая о своем Лестере. Отвлекись! Давай что-нибудь предпримем вместе. Это гораздо лучше для тебя.
— Если бы хоть Зорро был здесь! — вздохнула Дженика. — Я могла бы выводить его на прогулку. Думаю, это была не очень хорошая идея — отдать его в школу для собак.
— Но ты не можешь его забрать. Его там воспитывают, и это неплохо для него. Потом тебе будет с ним намного легче.
— Но мне так не хватает этого маленького сорванца. Конечно, он много натворил, но пес ведь все-таки мой.
— Выпей сегодня двойной бурбон перед сном, — посоветовала Вероника. — Иначе ты будешь только терзаться, а это ничего не дает. Выпьешь хорошую порцию и прекрасно заснешь.
— Я подумаю об этом, — пообещала Дженика.
Прошло уже четыре дня, как она в последний раз говорила с Лестером. Дженика в печали сидела в этот вечер в своей квартире. Все напоминало ей о Лестере и о маленьком Зорро.
Так много жизни было раньше в ее жилище, так много счастья, а теперь все стало пусто и тихо, как в могиле. Дженика выпила двойной бурбон, но это еще больше опечалило ее. Пить в одиночестве — плохая штука, и она вовсе не хотела, чтобы это вошло у нее в привычку.
Около девяти вечера она позвонила Лестеру. Дженика просто не могла больше быть одна, и ей очень хотелось услышать его голос. И к тому же Лестер предложил ей иногда перезваниваться. Он тотчас же поднял трубку.
— Ах, любимый! — промолвила Дженика. — Так ужасно без тебя. А что ты чувствуешь?
Она услышала, как Лестер тяжело вздохнул.
— Ты думаешь, что мне хорошо? Это очень действует на нервы: видеть тебя каждый день в зале суда и не иметь возможности заключить в объятия. Я безумно тоскую по тебе, любимая. — В этот вечер он опять занимался судебными актами. Но тоже чувствовал себя заброшенным и несчастным без Дженики. И все время порывался позвонить ей.
— Нельзя ли придумать какую-нибудь уловку, чтобы обойти этот дурацкий закон? Ведь никто не заметит, если мы встретимся, — продолжала Дженика.
Лестер тихо рассмеялся.