- Дорогая? - Голос Хэпа нарушил ее сосредоточенность.
- Да? - Брук с улыбкой подняла глаза на мужа. - Прости, я задумалась. Что ты говорил?
Он с интересом и даже некоторым удивлением рассматривал жену. Потом вдруг спросил:
- Что ты сделала с Тайлером?
- Я сделала? - Она заколебалась, но по тону мужа невозможно было определить, имеет он в виду нечто положительное или отрицательное.
Официант принес закуски и напитки. Хэп подхватил свою бутылку пива и отсалютовал Брук.
- Его враждебность явно пошла на убыль, - сказал он.
- Я думала, ты не замечаешь, - растерянно пробормотала Брук, глядя на улыбающегося мужа.
- Я люблю сына, - сказал Хэп. - Но это не делает меня слепым. Ты молодец, что заявила о своих правах.
- Не знаю насчет прав… - Брук вспомнила, как поддерживали ее подруги и насколько был удивлен Тайлер, когда она произносила свою маленькую речь. - Я просто сказала ему о… о своих чувствах к тебе. И что я никуда не денусь в ближайшее время, так что ему стоит начать привыкать ко мне.
- Молодец, - одобрительно усмехнулся Хэп. - Я все ждал, когда же ты приведешь его в чувство. Не хотел вмешиваться, потому что уважение нельзя навязать. Он должен научиться уважать тебя за то, какая ты есть.
Брук была польщена похвалой мужа. Улыбаясь, она смотрела на него, и в голову лезли все те же мысли: если прямо сейчас взять и рассказать ему о своем прошлом? Выдать все так тщательно охраняемые секреты? Станет ли его улыбка шире или исчезнет? Сможет ли он любить ее, если узнает о своей милой маленькой женушке нечто новое и неожиданное?
Меж тем Хэп, попробовав пиво, сказал:
- Расскажи мне, что ты поделываешь. Раньше ты время от времени заговаривала о том, что скучно ничего не делать, сидеть дома, и ты хочешь вернуться на работу. Теперь же ты больше не жалуешься. Что ты делаешь, пока меня нет дома?
Брук схватилась за свой чай со льдом и сделала вид, что умирает от жажды. Она медленно тянула через соломинку холодную жидкость и пыталась сообразить, что именно можно рассказать мужу.
Вдруг это ее шанс довериться ему? Вот сейчас она расскажет про Аманду и про то, как она, Брук, помогает подруге. А потом уже признается, что ее собственная мать - уборщица. И тогда она объяснит, что они с мамой не ссорились, а просто она стесняется той, что осталась напоминанием о прошлой жизни, потому что теперь у Брук совсем другая жизнь.
Боже, как же это все можно выговорить, если она краснеет и путается, даже мысленно произнося эту речь? Брук поставила бокал с чаем и сказала:
- Я работаю над одним весьма интересным проектом вместе с Кэндис и Амандой.
- Прекрасно, - отозвался Хэп рассеянно.
Момент упущен, поняла Брук, он уже думает о своем. Пока она решает, стоит ли все это рассказывать, лжи становится больше. А значит, признаваться будет труднее.
Кэндис мучилась сомнениями, глядя на свой гардероб. Какие именно вещи она может надеть, чтобы сойти за горничную-француженку?
Она перебирала вещи, борясь с тошнотой и желанием заползти в кровать и просто лежать не двигаясь. «Господи, наверное, я заболеваю», - в который раз подумала она. Хоть бы уже понятно стало, что это: грипп, ангина, желудок? Как только появятся очевидные симптомы, надо будет обратиться к врачу, который выпишет антибиотики, и тогда она с чистой совестью сможет лечь в кровать, жалеть себя и лечиться.
Руки перебирали кофточки и блузки, а мысли вновь и вновь возвращались к тому вечеру пятницы, который кончился полным фиаско. И чем больше Кэндис думала о том, что происходило во время торжественного ужина, тем больше крепла ее уверенность, что ей нужно было не осторожничать, проявляя чудеса дипломатии, а столкнуть мать и Дэна лбами, заставить их выговориться, но потребовать, чтобы они вели себя как взрослые люди. Тогда она не начинала бы хлюпать носом всякий раз при мысли о Доноване. Впрочем, последнее время она стала такой слезливой, что вчера едва не разрыдалась, глядя какую-то дурацкую мелодраму.
- Так, - сказала себе Кэндис. - Дышим глубоко и стараемся успокоиться.
Как- то раньше она не планировала заниматься ничем подобным. И ни один из ее любимых дизайнеров не потрудился создать линию одежды для горничных и домработниц. В конце концов, Кэндис нашла белый костюмчик от Донны Каран, который она купила года два назад. О лице позаботится Аманда.
Посчитав, что все дела на сегодня закончены, Кэндис, наконец, позволила себе забраться в кровать, свернулась калачиком и вдруг вспомнила, что завтра ей понадобится имя. У Соланж появится еще одна родственница, потому что Кэндис не может позволить Аманде надрываться одной. «Завтра, - решила Кэндис, закрывая глаза, - я подумаю об этом завтра».
Глава 26
- Бонжур, друзья мои.
Аманда и Брук развернулись и уставились на видение, возникшее в дверях. Они, как обычно, переодевались в гостевой комнате дома Кэндис, пребывая в полной уверенности, что хозяйки нет дома, однако, как выяснилось, их ждал сюрприз. Рты у подруг открылись от изумления, а глаза стали круглыми, как монетки.
- Что такое? - возмущенно спросила Кэндис. Аманда нервно хихикнула - больше всего голос Кэндис, с ее точки зрения, походил на голос Мориса Шевалье. - Вы не рады видеть Шанель, свою сестрицу?
- Шанель? - растерянно переспросила Аманда. - Тебя зовут, как Коко Шанель, знаменитого кутюрье?
- Конечно! - Кэндис подмигнула и вызывающе качнула бедрами. - В конце концов, моя мама была моделью и назвала меня в честь своего любимого модельера.
- Ага, - протянула Аманда. - А надето на тебе что?
- Да так, тряпочки удобные.
Подруги хмыкнули. И Брук, и Аманда без труда опознали в преднамеренно помятом и запачканном костюме дорогущее творение ведущего дизайнера, которое стоило никак не меньше, чем новейшая модель пылесоса. Но еще больше их поразил парик Кэндис - он двигался, как только она качала головой, и длинные пепельные пряди жили своей, загадочной жизнью.
- Думаю, меня нужно немножко подгримировать, и мы можем отправляться на дело, - весело заявила Кэндис.
- Отправляться? - Брук обошла вокруг подруги. - Ты же не хочешь сказать, что собираешься в этом заниматься уборкой?
- А ты знаешь что-нибудь о том, как убирают дом? - спросила Аманда.
- Ну, вообще-то нет, - признала Кэндис. - Но уверена, что смогу…
- Минуточку! - Брук переводила взгляд с Аманды на Кэндис. - А что тут, собственно, происходит? Моей помощи что, недостаточно?
- Ты замечательная, и я просто умерла бы без твоей помощи, - поспешила заверить ее Аманда. - Но я попросила Кэндис найти мне еще работу… Я буду убирать по три дома в понедельник и пятницу. Только так я смогу покрыть, расходы по кредитным карточкам. Видимо, Кэндис решила мне помочь…
- А мне ты, значит, не собиралась сказать? - Чувствовалось, что Брук обиделась.
- Нет, я не собиралась тебе ничего говорить. Ты и так делаешь слишком много. - Она повернулась к Кэндис и заявила: - Не хочу показаться неблагодарной, но ты не можешь просто войти в дом в костюме от известного дизайнера, с такими длинными и ухоженными ногтями и сделать вид, что ты горничная.
- А туалет ты когда-нибудь мыла? - поинтересовалась Брук.
- Нет. - Кэндис покачала головой, и парик съехал набок.
- А полы мыла?
- Ну… нет.
- А отбеливателем пользовалась?
- А как же! Я же осветляла волосы! - Брук и Аманда покачали головами.
- Что вы фыркаете? - возмутилась Кэндис. - Я сознаю, что далека от совершенства, но и ты, Аманда, не была экспертом в этой области, когда начинала. Вам придется учить меня, но я готова к этому. Так что прекратите закатывать глаза, загримируйте меня быстренько - и пошли!
- Кэндис, я так тронута, что ты решила мне помочь, но я не могу принять твое самопожертвование. Я убираю дома, потому что вынуждена это делать. У тебя нет необходимости заниматься этим тяжелым и грязным делом. Брук была так добра, что согласилась мне помочь, но она хотя бы знала, на что шла. Мы уже опаздываем, а сегодня у меня в списке три дома. Ты испачкаешься, поломаешь ногти, устанешь…