В то время, как беременность в Озерном крае была на исходе, в Даркхолте герцогиня ходила с подушечкой под платьем. Лизабет не могла понять, как герцогиня согласилась пойти на этот шаг, какой прок ей в этом был. Вернувшись в родной замок через месяц после тяжелых родов, будучи уже официальной невестой графа, Дженевра мечтала увидеться с Джонатаном и объясниться, наконец. Одновременно с сестрой из вынужденной ссылки возвращается и Лорд Вильям Стил.
И снова события разворачиваются с трагичной скоростью, как рассказывал уже и сам Лорд Стил. После разговора с сестрой, пребывая в сильном потрясении от действий своего брата в отношении Дженевры, Вильям разыскивает доктора и ведет с ним осторожную беседу, не затрагивая вопросов отцовства. Выяснив ситуацию, брат возвращается к сестре с намерением заверить ее в верности и любви доктора, но, проникая в спальню Дженевры поздно вечером, застает ужасную сцену убийства. Какой-то мужчина душит руками не сопротивляющуюся Дженевру, безвольной куклой повисшей в руках убийцы. Вильям замечает возле окна герцогиню, которая требует немедленно выкинуть тело сестры в окно на скалы, дабы скрыть следы преступления. Брат, ставший свидетелем убийства Дженевры, не успевает оказать сопротивления, как оказывается повязанным по рукам и нога вторым сообщником Виктории.
Все последующие события в жизни молодого человека оказались еще более трагичными, нежели ему казались до того дня. Мотивов убийства Вильям не знал и даже не мог себе представить, что, кстати, как он считал, можно было бы узнать из дневника Дженевры. О том, что сестра ведет дневник, он знал давно, еще со школьных лет.
То, что скрывали в себе строки дневника, могли помочь в разоблачении коварной и жестокой герцогини и свергнуть ее с пьедестала невиновности и непричастности, а также отвести подозрение от среднего брата, которого многие считали повинным в смерти сестры.
Лизабет поднялась из кресла, что бы размяться и налить себе красного вина, оставшегося после ухода молодого повесы. Выпив вино залпом из бокала, наполненного наполовину, девушка прижала к губам руку. "Этак меня скоро развезёт, — недовольная собой, Лизабет положила в рот кусочек ветчины. — Надо собраться с силами и прочесть дневник до конца… тем более все равно ночь скоро уже будет на исходе, до восхода осталось пару часов, отосплюсь днем".
Зевнув в ладошку, девушка вернулась к креслу. Удобно устроившись, она стала вспоминать последующий рассказ Лорда Стила. После удара по голове, он очнулся в корабельном трюме. Неравномерное покачивание было характерно для движущегося по воде корабля. Руки и ноги оказались закованы в кандалы, по лицу от темени спускалось что-то липкое, наверное, кровь. За все время плавания, которое длилось чуть больше месяца, его ежедневно навещал один и тот же матрос, который, оказавшись немым, на все вопросы пленника только дико вращал глазами и мычал что-то невнятное. Надо отметить, что молодого человека голодом не морили, кормили сытно и питательно. Вероятно, как он стал думать, его похитили не для того, чтобы убить. Конечная цель поездки стала вскоре известна. Узнай он об этом раньше, попытался бы бежать с корабля в одном из портов, к которому приставал корабль.
В день высадки за ним пришли трое матросов пиратской наружности и тычками стали выпроваживать пленника на сушу. Как узнал позже английский лорд, он оказался в роли раба, которого должны были выставить на торги на одном из невольничьих рынков в Порт-Ройяле штата Южная Каролина в Северной Америке.
Среди темнокожих рабов Вильям сразу выгодно выделился и цветом кожи, и аристократической внешностью, и знанием английского языка. За белого раба дали высокую цену. После чего новый владелец переправил необычного раба в штат Луизиана, где снова перепродал молодого человека одному из богатейших плантаторов штата, мистеру Шеннону. Первое время Вильям подвергался жестоким побоям, которые рассматривались новым хозяином в качестве необходимой меры воспитания любого раба. Однако управляющий хлопковой плантацией, на которой ежедневно трудились сотни темнокожих рабов, уговорил не портить "белый товар", а привести его в нормальный вид и обучить тому, что управляющий знал сам. Видимо, сжалившись над соотечественником, а управляющий оказался англичанином, он взял того на поруки.