- В какую сторону нам продолжать движение, чтобы добраться до укрытия похитителей? - Спрашивает меня господин Вил с заднего сиденья, когда мы готовы ехать дальше. Теперь я точно знаю, куда мы отправляемся вначале нашего пути, хоть и подозревала заранее. Указываю рукой в сторону кустарников, в которых я постоянно таилась, и предупреждаю, что другого пути показать не смогу. Нам придется все время ехать рядом с местностью, которая не сильно подходит для таких машин.
Мы, в основном молчим всю дорогу. Лишь господин Вил, спрашивает меня, правильно ли мы едем, а я, если нужно, корректирую движение, показывая то в одну сторону, то в другую. Один раз, я чуть не срываюсь в истерике, когда мы длинный отрезок пути движемся не в том направлении, и нам приходится возвращаться обратно. Я думала, что все воспримут мою ошибку более жестко, однако господин Вил, успокаивает меня, говоря, что ничего страшного в этом нет. И что они рассчитывали на подобные ошибки, так как я изначально предупреждала всех о неточном знании маршрута.
Постепенно темнеет, и мы некоторое время едем с включенными фарами. А когда становится совсем темно, уже планируем сделать остановку на ночь, но я, даже в темноте, узнаю это место.
Вот - тот самый холм, который я обнаружила. А рядом, та самая лужайка, на которой мы с Тимом ожидали выхода похитителей из укрытия. На которой, он признался мне в любви и поцеловал меня на прощание. Сейчас я уже готова ответить на его чувства. Я даже знаю, что ему сказать, но вот только боюсь, что он не захочет меня слушать, после моего признания. А сказать ему «люблю», до того, как он узнает, что я его предала - я не посмею. Он должен знать, на что я способна. Чтобы понять, нужна я ему такая, или нет.
Я останавливаю движение, и мы все выходим из машин.
Десять человек, посреди поля у высокого холма, пытаются найти нужный камень или ветку, чтобы открыть потайной вход в укрытие. Когда я нашла именно тот камень, с помощью которого Тим отворил вход, ничего не произошло. Наверное, похитители сменили его на другой, если это возможно. Периодически, на меня поглядывает каждый из группы, пытаясь понять, не разыгрываю ли я их, может никакого входа в холме - нет. Может это самый простой холм, один из тех, что мы видели по пути сюда. Но я всем своим видом показываю уверенность и продолжаю искать вместе со всеми. Я не могла ошибиться. Это - то самое место, уже начинаю уговаривать сама себя, как вдруг Лён, поднимает нужный камень. Он испуганно отпрыгивает, когда от очередного его движения, холм начинает просыпаться. Земля, подрагивая, расходится в разные стороны и перед нами образуется небольшой вход внутрь холма. Все сбегаются посмотреть и подсветить фонариком сплошную черноту открывшегося пространства. Наконец, господин Вил, отдает команду пятерым из второй машины, исследовать все внутри, вдоль и поперек, не пропуская ни одной детали. Пятеро исчезают в проходе, спускаясь глубоко вниз.
Мы расположились на том же месте, где с Тимом вели наблюдение. Это господин Вил сказал, что нашел самое подходящее место для того, чтобы не быть замеченными. Я не стала его разубеждать. Мы расстилаем свои пледы на траву, чтобы передохнуть какое-то время. Я достаю из рюкзака пару бутербродов. На вкус они - никакие. Хлеб абсолютно без запаха и вкуса, какая-то приплюснутая котлета, непонятно из чего приготовленная и овощи, тонко нашинкованные сверху. Хоть это не производит на меня никакого впечатления, но по сравнению с теми бутербродами, что Тим раздавал нам перед дорогой - небо и земля. Я прожевываю все, чтобы просто наполнить желудок.
Проходит около часа и из холма появляется первый свет от фонаря. Господин Вил подрывается с места и быстрым шагом подходит к своему человеку. Они некоторое время о чем-то переговариваются и Вил, возвращается, снова один, к нам.
- Это - то самое убежище, что описывала ты, Лин. Внутри никого нет, но мы обнаружили еще одну большую комнату, за потайной дверью. Внутри находится то, что нас интересует. Сейчас, мы будем выносить, и грузить все по машинам. А вы, - он указывает на меня и Лёна, - пока отдохните здесь.
Он возвращается, призывая за собой, оставшихся двух человек из нашей машины и они все скрываются из виду, внутри холма.
Я и Лён сидим молча, наблюдая, как временами кто-то из нашей группы выходит с набитыми мешками к машине, укладывает добытое внутрь, и снова исчезает в проеме холма. Я рассчитала, что между появлением другого, проходит около десяти минут. Дальше, они будут сменять друг друга быстрее, когда те, кто собирает по мешкам и сумкам добытое, тоже примутся выносить все наверх.
Мне нужно действовать, и если не сейчас, то никогда. Я, молча, встаю и иду в направлении от холма, в сторону зарослей за нашими спинами. Рюкзак мне приходится оставить, чтобы не привлекать лишнего внимания. Лён оборачивается и выкрикивает мне.
- Лин, ты куда? - Он растерянно светит мне фонарем в лицо.
Я свой держу в руке и не включаю, чтобы направление моего движения не смог увидеть никто со стороны холма.
- Я в кусты, хочешь со мной? - Лён мотает головой и выключает фонарь, снова отворачиваясь к холму, вести наблюдение. Видимо они нашли, то что искали, раз не оставили со мной больше охраны. Надеюсь, что моя миссия выполнена и меня не будут преследовать. Надежда моя хоть и хрупка, но без нее я бы не решилась на побег.
Я пробираюсь глубже в заросли и выравниваю курс на реку. Если мне удастся отыскать мост в темноте - это будет чудо. Стараюсь идти быстрее, но без фонаря, который я тут же выбросила в кусты, постоянно спотыкаюсь и падаю. Колени, скорее всего, уже исцарапаны до крови острыми камнями, но я не обращаю на это внимания. Я поднимаюсь и бегу дальше, снова падая. Временами оборачиваюсь, но не вижу преследующих меня огней. Бегу дальше и снова падаю. Я даже не веду счета моим падениям, я стараюсь считать шаги, пройденные мной. Я слушаю звуки, наполняющие ночь, но слышу, лишь как сердце гоняет кровь по венам, отдаваясь гулким эхом в моих ушах. Я слышу свое сбивчивое дыхание. Легкие не справляются с нагрузкой, начинаю хрипеть вместо вдоха, но не останавливаюсь. Мне нельзя медлить, у меня есть всего лишь десять минут, чтобы оторваться на достаточное расстояние, чтобы моих следов не нашли в темноте. Чтобы Лён, пошел в другом направлении, пытаясь высмотреть, не случилось ли со мной что, в кустах. Я уже еле перебираю ногами, а мой организм, думает, что я еще бегу, и не справляется даже с легкой нагрузкой. На горизонте, темнея неровными выступами, уже появилась стена. Когда я, наконец, различаю ее контуры в темноте, ко мне прибывают новые силы и я снова прибавляю шаг. Я добежала до ее края и карабкаюсь, держась за выступы. Несколько раз, мои ноги соскальзывают с опоры, и я остаюсь висеть на руках. Все же, они были не так перегружены, как ноги, и спасают меня, подтягивая все тело к очередному выступу стены. Я преодолеваю и это, уже сверху наблюдая, есть ли огни за моей спиной. Их все еще нет. Я бежала около получаса. Не думала, что так быстро смогу добраться до стены. Наверное, это не тот ее участок с мостом и мне придется вновь карабкаться по ней или упасть в воду. Но, думаю, второе мое падение, не будет таким удачным, как первое. Стараюсь держаться крепче. Сердце замирает от страха перед бурным течением реки, я не смотрю вниз. Только на горизонт, высматривая подвесной мост на ту сторону.
Вот и он, проступает своими массивными канатами, в уже осветленном рассветом небе. Продолжаю передвигать руки и ноги, не смотря на дикую боль при каждом движении. Я рада ветру, который обдувает мое лицо от соленого пота, застилающего глаза, мне не приходится отрывать рук, чтобы ладонью стереть вновь появившиеся капли. Моя нога упирается в первую перекладину скользкой доски и я рада, что наконец смогу встать хотя бы на такую поверхность, а не скрестись в вертикальном положении, то и дело срываясь с выступов. Обхватываю руками канаты, как тогда, крепко цепляясь руками, и передвигаю не спеша ноги, с одной доски на другую. Не смотрю уже ни вперед, ни назад, только на следующую доску, до которой должна сделать шаг. От бурного потока реки, я не слышу даже своего дыхания, даже сердца, от паники вырывающегося из груди. Уже почти преодолев мост, я все же не могу сдержать любопытство и хочу обернуться назад, вдруг кто-то, также тихо шагая, идет след в след за мной по мосту. Но я теряю равновесие, даже не успев обернуться и моя нога, проваливается меж досок. В этот раз я не кричу, меня не должны слышать. Мои руки, также крепко держаться за канаты и я пробую вытянуть себя самостоятельно. От взгляда вниз, на бушующую меж камней реку, голова начинает идти кругом. Меня слегка подташнивает, и я стараюсь успокоиться, не паниковать, дышать глубже. Собрав все силы, снова упираюсь в веревки руками и вытаскиваю ногу, почти полностью. Она застревает в лодыжке, там где заканчивается голень моей массивной обуви. У меня нет свободной руки, чтобы развязать и сбросить с себя ботинок. На глаза наворачиваются слезы, которые вместе с потом, высыхают от ветра. Я уже выбилась из сил, дергая ногу, и кажется, поранила или вывихнула лодыжку. Даже через ботинок, крепко завязанный на ноге, я чувствую острую боль, от новых попыток вытащить ее. Кричу от злости на себя. За то, что не дошла всего несколько шагов до другого конца моста, что все усилия, были напрасны и теперь мне остается терять время и ждать, когда меня кто-то обнаружит.