«В обеденное время 6 августа интернированные немецкие физики узнали о Хиросиме. Первой их реакцией было явное недоверие. «Это невозможно»,— сказали они.
В конце концов, они ведь сами несколько лет работали над урановой проблемой и убедились, что получить атомную бомбу за такое короткое время почти невозможно. Так как же могли это сделать американцы? Это абсурд!
Один из них заявил: «Это не может быть атомной бомбой. Вернее всего, это просто пропаганда. Может быть, у американцев появилось какое-нибудь новое взрывчатое вещество или необыкновенно большая бомба, которую они решили именовать «атомной», но это далеко не то, что можно было бы назвать атомной бомбой. Это не имеет ничего общего с урановой проблемой».
Порешив на этом, немецкие ученые спокойно закончили обед. В девять часов вечера они услышали по радио подробное сообщение. Эффект, который оно произвело на них, был потрясающим. Весь их мир рухнул. Одним ударом было покончено с их самоуверенностью, и вера в свое научное превосходство сменилась острым чувством отчаяния и пустоты».
Преодолев этот удар, немецкие ученые долго пытались разгадать механизм действия бомбы. Прошел целый день, прежде чем Гейзенберг, наконец, осознал истинное значение достижения противника.
Он собрал своих коллег и прочел им лекцию о том, как американцы сделали атомную бомбу. По мере его рассказа все постепенно падали духом. Как они могли потерпеть неудачу там, где американцы добились успеха? Можно ли перенести такой удар по престижу немецкой науки?
* С. Г оудсмит. Миссия «Алсос». Госатомиздат, 1962, стр. 107.
Они все еще были интернированы, когда в Германии и за ее пределами широко распространилась версия, оправдывающая их перед лицом мира и истории. Она сводилась к следующему: немецкие ученые не работали над созданием атомной бомбы по соображениям морали и гуманности. Они не только не рекомендовали создание такой бомбы, но им даже удалось отвлечь внимание нацистских руководителей от «такого бесчеловечного оружия».
Как свидетельствует Сэм Гоудсмит, это было явной ложью, так как полностью опровергается записями их разговоров, которые они вели после сообщения о взрыве американской бомбы. За исключением Отто Гана и фон Лауэ, немецкие ученые не настаивали на создании атомной бомбы лишь потому, что сами не верили в эту возможность, а вовсе не из-за соображений морали и гуманности. Убежденные в своем превосходстве, немецкие ученые были уверены, что если они не смогли создать атомной бомбы, то уж ученые других стран тем более не смогут этого сделать. Поэтому так велико было их потрясение, когда они узнали, что американские, английские и другие ученые, главным образом беженцы из Германии, совершили то, что они сами считали невозможным.
Это полностью подтверждается записями профессора Багге, одного из интернированных ученых. В своем дневнике, опубликованном в 41-м томе «Германской энциклопедии Робвольта» (от «Уранового деления» до «Колдер- холл»), на следующий день после сообщения о взрыве атомной бомбы профессор Багге писал:
«Четверг, 7 августа 1945 г.
Вчера мы услышали интересные новости. Английское радио сообщило, что на Японию была сброшена атомная бомба. Мы услышали это сенсационное известие во время обеда. Немедленно началась оживленная дискуссия относительно того, возможно ли это и правильно ли мы все поняли. Гейзенберг настаивает на том, что «...возможно, у них есть новое взрывчатое вещество с атомарным водородом или кислородом или что-то в этом роде...» Ган совершенно потрясен и хочет надеяться, что Гейзенберг нрав, так как содрогается при одной мысли, что его собственное открытие могло быть использовано для военных целей. Гартек рассчитывает, что даже при наиболее благоприятных условиях взрывная сила атомарного водорода или кислорода не превышает более чем в 10 раз мощность любого известного взрывчатого вещества, в то время как в сообщении говорилось о том, что мощность бомбы в 20 000 раз превышает взрывную силу одной тонны тротила. Это может быть лишь урановой бомбой. Фон Лауэ и Герлах сильно потрясены. Герлах считает, что этому трудно поверить, и предлагает подождать следующей радиопередачи в девять часов вечера. Фон Вайцзекер попросил Гейзенберга подробно изложить свою точку зрения, и Гейзенберг снова повторил, что он не может поверить в создание бомбы. Однако, выслушав доводы Гартека, которого поддержал Ган, он заколебался и сейчас тоже считает, что лучше все-таки подождать следующей радиопередачи. Дибнер же полагает, что это атомная бомба, и Коршинг поддерживает его, считая, что американцы создали взрывчатый атомный материал путем разделения изотопов урана методом газовой диффузии. Во всяком случае ясно, что взрывчатый материал можно было создать лишь путем разделения изотопов, хотя также вероятно применение для разделения масс- спектрометра (то есть электромагнитного метода), который использовался нами».